Гроза в горах

[Александр Крохин]

Предлагаю Вашему вниманию некоторые воспоминания  о детстве.

[calliope]

Предлагаю Вашему вниманию некоторые воспоминания  о детстве.

После таких далеких воспоминаний.
Ощущение окружающего мира меняется.
Границы мира становятся больше.
Появляются исследовательский интерес.

Рай это состояние вечной, не тронутой временем блаженной жизни.
По мифам в рай попадают только люди со светлой душой.
Кто-то там рождается,
Кто-то живет,
А кто-то создает рай своими руками…

Трудно найти слова, чтобы выразить благодарность за очень интересный рассказ, новые знания и расширение кругозора.
Александр. Нет слов! СПАСИБО

[Александр Крохин]

Очень благодарен Вам, Антон о столь лестном отзыве о моих набросках. Предлагаю вниманию всех форумчан полные версии моих опусов из цикла "Приключения в Средней Азии и Азербайджане". Если эти пробы пера будут интересны читателям, то у меня в запасе еще много различных историй. С некоторыми фрагментами я уже поделился с Вами.
    С уважением, Александр.

 1. http://vk.com/doc153069515_164416299?hash=9c4dbff381d36e0407
 2. http://vk.com/doc153069515_164416588?hash=4a61c55d0d6a0b324f
 3. http://vk.com/doc153069515_164416554?hash=4662a09e8d132e564e
 4. http://vk.com/doc153069515_164416527?hash=1e7a702b04129b05e8
 5. http://vk.com/doc153069515_164416299?hash=9c4dbff381d36e0407

[Натуралист]

Приятно удивлён, уважаемый Александр! Если есть возможность опубликовать, то сделайте это. Я бы приобрёл Вашу книжку)...
 

[calliope]

Очень благодарен Вам, Антон о столь лестном отзыве о моих набросках. Предлагаю вниманию всех форумчан полные версии моих опусов из цикла "Приключения в Средней Азии и Азербайджане". Если эти пробы пера будут интересны читателям, то у меня в запасе еще много различных историй. С некоторыми фрагментами я уже поделился с Вами.
    С уважением, Александр.

Только сегодня (сейчас) "контакт открылся".
Хоть и с опозданием. Пишу:
Уже был знаком и сегодня прочитал Ваши дополненные истории.
Эти пробы пера будут интересны мне как читателю, то у меня в запасе еще много различных историй.
Жду новых историй.

[Александр Крохин]

Нападение
    Расскажу историю, которая произошла около тридцати лет назад. Это событие произошло в горах Узбекистана, в районе высокогорного городка под известным названием Бурчмулла, куда мы добрались из Ташкента рано утром, первым утренним автобусом.
    Тогда мы были на тридцать лет моложе, поздоровее и повыносливее.
    Мы - это я и два моих лучших друга: Вагиф Н. из Москвы и Игорь Фрезе.
    Вагиф увлекался любительским содержанием певчих птиц, для которых выделил отдельную комнату в московской квартире и утепленный балкон. За хорошо поющую птицу не жалел никаких денег.
    В его коллекции были представлены лучшие певцы нашей фауны. Участвовал во многих выставках и за своих питомцев получал высшие заслуженные награды.
    Все птицы содержались в исключительной чистоте и любви. За такое отношение птицы платили ему усердным пением и очень скоро становились ручными.
    Самым главным помощником во всех птичьих заботах была его жена Галина.
    Семья Вагифа отличалась и сейчас отличается радушием и гостеприимством для всех своих друзей и многочисленных родственников.
    Игорь Фрезе, известный в Ташкенте орнитолог, мастер любительского содержания птиц, охотник, замечательный рассказчик, был уникальным  человеком - ходячая энциклопедия не только по птицам, но и по пресмыкающимся.
    С Игорем я познакомился на выставке-конкурсе певчих и декоративных птиц, которая состоялась в Москве, на ВДНХ, в одном из павильонов, в 1983 году.
    В Москву тогда приехали и привезли своих питомцев любители птиц из различных республик, крупных городов Советского Союза. Игорь привез много птиц, особенно мне понравился «выкормыш» удод, который ловко схватывал мучных червей с длинного пинцета.
    Фрезе как то сразу стал своим, охотно общался со всеми участниками конкурса. По окончании выставки подарил мне индийского жаворонка, который прожил у меня лет восемь и долго радовал меня своей песней, не очень громкой для комнаты, но разнообразной по содержанию.
    Первый раз в Ташкент я прилетел из Москвы со своим другом в начале мая и мы прямо с аэропорта на такси поехали в район Ц-5 в гости к Игорю Владимировичу Фрезе.
    С деревьев со всех сторон слышались голоса майн и розовых скворцов, замечательно пели черные дрозды, выводили свои короткие, но мелодичные трели горихвостки, ворковали малые горлицы. Город с первого взгляда мне понравился.
    Двери нам открыл Игорь. Мы вошли в квартиру, поздоровались с ним, с его женой – Ларисой Борисовной и их двумя сыновьями - Сашей и Олегом, примерно шести и пятнадцати лет.
    Игорь жил в трехкомнатной квартире, обычного пятиэтажного дома, в народе называемом «хрущевкой». Стандартная планировка, но между пятиэтажками располагались во множестве огородики, с заборами из металлических сеток. Сетки густо обросли виноградником. Внутри огородиков росли яблони, абрикосы, персики и другие южные плодовые деревья и кустарниковые.
    Сразу же нас усадили за стол. Пообедали, выпили чай и Игорь провел нас по своей квартире. Нас больше интересовали его птицы, пение которых раздавалось с веранды.
    На остекленной веранде, довольно просторной и в длину и ширину, с правой стороны, было большое количество клеток, в которых жили, пели, сидели на яйцах и выкармливали птенцов различные амадины, бриллиантовые горлицы и множество других экзотических птиц.
    Слева, на уровне человеческого роста поперек была прикреплена огромная клетка-вольера, вытянутая далеко за пределы веранды. В ней также было немалое количество птиц местной фауны, которые бегали по днищу, перепархивали с жердочки на жердочку, сидели на специальных выступах. Пели различного вида жаворонки, дрозды, соловей и множество других птиц.
    К слову сказать, после этой, первой поездки, у Игоря я бывал в разные годы, и ранней весной и летом, жил по неделе и более, но никогда не наблюдал драк между птицами, что само по себе для меня было неким чудом.
    На веранде также стоял пятидесятилитровый аквариум, приспособленный под террариум, в котором жила парочка сцинковых гекконов.
    Удивительные существа с большими выразительными глазами на высоких лапках, перешагивая с песка на корягу, они ловко облизывали свои глаза длинным языком. Поилкой служила морская раковина, закопанная в песок. Кроме живописной коряги и раковины, в террариуме из песка торчал керамический горшок с растением, растянувшим по дну темно-зеленые восковые листья.
    Однажды Игорь поймал двухголового узорчатого полоза. Рассказывал, как
две головы никак не могли поделить маленького мышонка, постоянно выясняли отношения между собой, хотя желудок у змеи был один. У меня осталась фотография этого двухголового змея.
    Итак, мы вышли из автобуса на конечной остановке в Бурчмулле. Далее рейсовые автобусы уже не ходили. Взвалили свои рюкзаки за спину. До места обитания певчих славок и белогорлых соловьев, шли пешком, а это около пяти километров.
    Головокружительный свежий и чистый воздух, приправленный особым ароматом скалистых гор, легонько подталкивал нас в спину, идти было легко и свободно. Дорога понемногу тянулась на подъем, огибая крутые склоны, кое-где встречались кустарники. Потрескавшиеся скалы, выпирающиеся из земли, были покрыты коричневым мхом.
    - Наконец-то пришли,- сказал Игорь, - слышите? Это белогорлый соловей поет.
    Я и Вагиф проследили за направлением его взгляда и увидели на ветке куста, метрах в пятидесяти выше дороги, по склону, белогорлого соловья, или как его еще называют – соловьем-белошейкой.
    Соловей-белошейка – крупная, стройная, с длинными ногами птица, с черными боками головой и белым горлом, верх серый, низ оранжево-рыжий. Держится на кустах или на камнях, иногда быстрыми мелкими прыжками перебегает с одного камня на другой.
    Заметив подозрительное, вытягивается на ногах, приподняв голову, опускает концы крыльев и начинает медленно и плавно помахивать хвостом. Полет плавный, медленный, хвост на лету красиво распускается, особенно когда птица летит вниз.
    Песня напоминает звук колокольчика. Издает негромкий свист с трещанием.
    Склон оказался пологим. От самой дороги зарос невысоким кустарником, в основном древовидной арчой, жимолостью и барбарисом.
    Через несколько десятков метров крутизна склона начинала резко увеличиваться и далее нависала почти отвесная скала, поросшая мхом и небольшими кустиками, неизвестно как закрепившимися на небольших выступах.
    Отовсюду раздавались песни различных птиц. На арче пел свою незатейливую песенку самец бухарской синицы, рядом, следуя за ним, попискивала самка. Высоко, на засохшей ветке орешника, непрерывно исполняла свою звенящую трель желчная овсянка.
    С куста на куст перелетали и исполняли свои великолепные песни сразу несколько певчих славок. Их репертуар напоминал пение наших подмосковных садовых славок и говорок славок-черноголовок, но ниже тоном.а
    Откуда-то сверху доносился голос краснокрылого стенолаза. Иногда он показывался, срываясь вдоль скалы волнистым полетом, сверкнув на солнце яркими карминно-красными крыльями и снова пропадал.
    Весь склон был освещен утренним, еще не жарким солнцем. Контраст света и тени, который создала сама природа этих мест в раннее утро, постепенно размывался.
    Пока Игорь с Вагифом устанавливали сеть вдоль небольшой пологой поляны, я полез по склону, к тому кусту, где пел соловей, расчистил от травы и мусора площадку диаметром около полуметра, укрепил лучок-самолов и замаскировал сухими листьями. Еще с десяток лучков поставил около кустов, на которых распевали певчие славки.
    Тщательно записал в блокнот приметы и координаты тех мест, где устанавливал лучки.
    Лучок – это классическое орудие лова большинства певчих птиц. На жесткий проволочный каркас натягивается маленькая сетка таким образом, чтобы на каркасе образовывался небольшой купол. Внутренний неподвижный полукруг крепится к земле проволочными шпильками или деревянными колышками.
    Прикрепленный к земле самолов проверяют на срабатывание, чтобы проволочная дужка плотно прилегала к земле по всей своей длине. Спешка может свести на нет все усилия птицелова - выскочившая из-под сетки птица едва ли даст охотнику второй шанс.
    Преимущества автоматического лучка в том, что не требует утомительного сидения в отдаленном укрытии, когда тучи комаров и других насекомых норовят буквально сожрать живьем неподвижного охотника со сторожевой веревкой. Можно установить несколько самоловов в местах наиболее часто посещаемых птицами.
    Основными недостатками являются те, которые могут испортить охоту и настроение птицелову: самолов может покрыть не ту птицу, за которой охотишься, может сработать на неравнодушную к мучным червям лягушку или сторожок сработает от порыва ветра на открытой площадке.
    Как правило, лучком самоловом можно поймать только одну птицу.
    Наконец все снасти были установлены. Можно и перекусить. Мы расположились на небольшой поляне, среди камней разложили свои припасы. Трапезу завершили горячим и душистым чаем, приправленным Игорем какими-то травами. Чай оказался необычайно вкусным.
    Мне не терпелось поскорее проверить свои снасти, я начал обходить и осматривать их с небольшого расстояния, стараясь не пугать птиц. В двух самоловах оказались скворцы - розовый и обыкновенный, которым я с удовольствием тут же даровал свободу.
    Вагиф следил за сетью. В карманы сети то и дело попадались птицы, которые нас не интересовали, горные славки-завирушки и серые мухоловки. Попавших птиц вытаскивал из сети, высоко подбрасывал приговаривая:
    - Последний раз вас в упор вижу!
    Любопытства ради, я полез на невысокую скалу по узким терраскам, посмотреть, что-либо интересное на плоской вершине. Из под ног то и дело срывались вниз оторвавшиеся от скалы куски. Наконец, последняя терраска. Ухватился за мягкий, заросший мхом выступ и подтянулся. В нескольких десятках сантиметров от лица увидел очень крупную змею, свернувшуюся кольцами и в упор смотревшую мне прямо в глаза.
    А одно мгновение я оказался снова на терраске, и обратный путь был более коротким и быстрым.
    Все произошло так мгновенно, что я даже не понял, какую именно змею увидел, но испытал пренеприятнейшее ощущение. Укус ядовитой змеи мог бы иметь самые тяжелые последствия в этих условиях. У нас не было никаких лекарств и даже обыкновенного бинта.
    В дальнейших моих походах я обязательно находил место в рюкзаке для аптечки, с необходимыми лекарствами и средствами.
    При очередном осмотре лучков мое внимание привлекли очень мелкие ящерицы – Алайские гологлазики. Они ловко пытались спрятаться от меня в прошлогодней листве. Мне удалось поймать шесть шустрых особей.
    Взрослый гологлаз достигает длины до 64 мм. Бурый верх с бронзовым оттенком. Самцы снизу имеют оранжевый цвет, у самок цвет розоватый. Питаются различными мелкими насекомыми. Очень интересны для наблюдения при содержании в домашних условиях, в террариуме.
    Погода портилась, становилось пасмурно, дул теплый порывистый ветер. Сеть то раздувалась парусом, то неподвижно провисала.
    В целом, улов был неплохой: один белогорлый соловей, три певчие славки, пойманные в лучки-самоловы.
    В сеть, наконец, попалась очень яркая желчная овсянка. Игорь принес, в довесок, узорчатого полоза и еще какую-то змейку, которая через полчаса сбежала из завязанного мешочка.
    Мы засобирались домой, так как из облака начали падать на наши головы  мелкие, пока еще редкие капельки дождя.
    Я взял пакет и отправился собирать все свои лучки. На одном из кустарников я увидел парочку сонь, очень похожих на маленьких белочек, которые с удивлением смотрели на меня и не пытались убежать. По миниатюрным размерам зверьков я понял, что это еще несмышленые детеныши, которые недавно покинули свое жилище.
    Я оказался немного проворнее их и через минуту они уже смирно сидели в мешочке.
    Сони ведут преимущественно ночной образ жизни, питается желудями, орешками, различными плодами и ягодами. Не гнушаются разорять птичьи гнезда, поедая яйца и маленьких птенцов.
    В неволе орешниковые сони хорошо приручаются, но в зимний период впадают в спячку, поэтому требуют внимательного ухода и условий зимнего содержания.
    Собрали и уложили в рюкзаки снасти и улов, а затем двинулись по извилистой, асфальтированной дороге в сторону Бурчмуллы.
    Справа от дороги возвышались скалы, кое-где поросшие невысоким кустарником, а слева - почти отвесный, очень глубокий каньон. Далеко внизу застыла мертвая, сине-салатовая поверхность Чарвакского  водохранилища.
    Под нами орел, распластав огромные крылья, делал круги над тушей барана, который, видимо, сорвался с обрыва и висел на уступе скалы.
    Пейзаж вокруг необыкновенный.
    На противоположной стороне каньона возвышались живописные горы. С
вершин, среди зелени, каскадами и с шумом неслись вниз водопады. Игорь рассказал как у одного из водопадов он забрал из гнезда и выкормил птенцов синих птиц.
    Вспомнилась строка из песни В. Высоцкого: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал».
    За ближними горами, в дымке, виднелась, покрытая ледниками, вершина Большого Чимгана.
    По-видимому, из-за дождя, пение птиц почти прекратилось, только высоко, справа, со скалы доносилась красивая флейтовая песня пестро-каменного дрозда. Самого певца не было видно, но мы все равно замедлили шаг, чтобы насладиться звуками, заимствованными у других птиц, которые дрозд исполняет в своей оригинальной манере.
    Самец пестро-каменного дрозда ярко окрашен и мне очень хотелось иметь его в своей коллекции.
    Игорь предугадал мои намерения лезть в гору ловить дрозда и пообещал в ближайшие дни свозить на Чимган, где у него есть на примете одно урочище.
     - Там и попробуем поймать не только пестро-каменных дроздов, но и других интересных птиц.
    Идем, любуемся природой, и, чтобы не попасть под возможный ливень, мы ускорили шаг. Внезапно раздалась беспорядочная стрельба, со скал на дорогу, с криками, размахивая оружием и стреляя, начали выскакивать басмачи, бородатые, в полосатых халатах, в чалмах и тюбетейках.
    Несколько секунд замешательства… . Я - опытный воздушный десантник, Вагиф – каратист, да и Игорь, как мне показалось, пережили несколько неприятных секунд, пока не сообразили, что это игра.
    «Басмачи» разговаривали по-русски, попросили закурить, а за поворотом стояли два автобуса и суетилась съемочная группа. Шла съемка эпизода какого-то фильма.
    В Бурчмулле сели в переполненный рейсовый автобус на Ташкент. Основная масса пассажиров - это пожилые женщины и старики.
    Молодой водитель лихо крутил баранку, мы неслись с бешенной скоростью вниз по извилистой дороге.
    Иногда казалось, что на крутых поворотах машина едет на двух колесах и вот-вот сорвется в пропасть. Только когда оказались на равнине и подъехали к Чирчику напряжение, вызванное лихой ездой, исчезло.
    Дома, едва отвалившись от стола, после обильного ужина, приготовленного Ларисой Борисовной, мы упали на кровати и забылись снами праведников до самого утра.

[Александр Крохин]

В урочище Большого Чимгана

    На следующий день мы решили отдохнуть, болели все мышцы. Зато в субботу, с раннего утра, едва начало светать, опять поехали в горы, но уже на Чимган, половить сине-каменных и пестро-каменных дроздов. Чимган – одно из удивительнейших мест Западного Тянь-Шаня.
    Поездка заняла около двух часов. Наконец автобус остановился. Мы вышли. Горные пейзажи очаровывают и, от увиденного, захватывает дух.
    Слева поднимались корпуса санатория, справа четко, как на открытке, виднелась вершина Чимгана, вся покрытая ледниками.
    От нас к вершине поднимались многочисленные отроги, напоминающие корни гигантского дерева, сходящиеся у основания ствола-ледника.
    Пройдя несколько сот метров по дороге вперед, мы свернули направо в одно из широких урочищ и пошли вверх.
    Навстречу дул очень холодный ветерок, пологая долина, между двумя каменными хребтами, пока еще была покрыта зеленой травой. Кое-где росли невысокие одиночные хвойные деревья.
    Вся долина была усеяна валунами, между которыми протекал ручей, образованный таящими ледниками. От дороги ушли достаточно далеко. Разместились у одинокого дерева, в центре долины. По урочищу, на валунах разместили самоловы и стали ждать. Прождали около двух часов.
    Раздалась громкая, звенящая и мелодичная трель. Высоко вдоль склона пролетели две Синие птицы. Поочередно обгоняя друг друга, иногда садясь на непродолжительное время на скалы, издавали звенящие трели, которые разносились по всему ущелью. Парочка вскоре исчезла за перевалом.
    Есть такое поверье, что увидевший Синюю птицу обязательно будет удачлив и счастлив. Очень хотелось верить в эту легенду.
    Солнце уже находилось почти над головой и начало припекать.
    Ветерок переменил направление и дул уже снизу вверх, но уже теплый.
    Я успел сходить к подножью горы, где в кустах карагача пел соловей. Песня его была короткой и без конца повторялась. Для нашего избалованного слуха, привыкшего к изысканным коленам восточных и южных соловьев, такое пение показалось слишком простым и однообразным.
    В парке Ташкента, сидя за столиком открытого кафе и потягивая кумыс, я слушал южного соловья с песней, богатой разнообразными коленами.
    - Может это какая-нибудь разновидность южного соловья? – подумал я.
    В некоторых источниках встречал ссылки на соловья Хафиза, с приятной, но однообразной песней.
    За ботинок что-то зацепилось. Это оказался сработанный лучок-самолов.
    Кто-то, видимо, в прошлом году ловил птиц, а лучок либо забыл, либо потерял. Пружины немного покрыла ржавчина, но сетка не пострадала. Под сеткой находился скелет небольшой птицы. Судя по острой форме клюва, из насекомоядных.
    Я оторвал этот лучок от вросшей в него жесткой травы, очистил сетку от прилипшей грязи и принес его на нашу временную стоянку.
    Игорь осмотрел лучок и вспомнил, что в прошлом году он видел на этом месте молодого парнишку из Ташкента, который как раз ловил соловья.
    Через некоторое время послышались красивые флейтовые звуки и выкрики-позывки сине-каменных дроздов.
    Разрозненная стая низко пролетела мимо нас, справа и слева. Садились на валуны, исполняли свои мелодии и летели дальше вниз, в направлении санатория.
    Проверили все лучки. Улов был неплохой, восемь самцов и десять самок. Самцов рассадили по кутейкам, а самок выпустили. Самки сине-каменных дроздов тоже поют, но их песня хуже, чем у самцов.
    - Все, - сказал Игорь. – На сегодня охота закончилась. Больше дрозды не пойдут. Тех, кого поймали, нужно довести домой живыми и здоровыми.
    И уже обращаясь ко мне, добавил:
    - А тебе я отдам своего пестро-каменного дрозда, которого поймал недели две назад.
    Быстро собрались и направились в обратный путь.
    В Ташкент доехали без приключений.
    В воскресенье посетили ташкентский птичий рынок. Рынок в Ташкенте - это нечто большее, чем рынок, - это огромная «барахолка», где можно найти все, что угодно, – это место встреч и общения людей по всем направлениям людских интересов и увлечений.
    Только там я впервые узнал, что южане страстно любят торговаться.
    Можно подходить десятки раз к одному и тому же торговцу и, в конце концов, купить интересующую птицу, впрочем, не только птицу, но и любой товар, намного дешевле его первоначальной цены. На тех, которые покупают не торгуясь, смотрят как на ненормальных.
    На рынке Игорь познакомил нас со многими любителями птицеловами.
    Один из них - Бахтияр, у которого я останавливался, в одну из последующих поездок в Ташкент. Мы вместе ездили в горы на ловлю птиц.
    Другой, не менее интересный человек, – Симонов Б.А., большой любитель птиц, написал немало книг, в том числе о птицах.
    Одну из них, несколько лет спустя, я случайно увидел в книжном магазине и приобрел. Книга называлась «Певчие и декоративные птицы».
    Мы со смехом вспоминаем историю с «басмачами», когда собирались вместе.
    К сожалению Игоря уже нет, ушел из жизни из-за гангрены ноги, а Вагиф - сейчас генерал-лейтенант, работает в Москве, заботится о нашей с вами безопасности.
    Певчих птиц уже не держит, но постоянно наблюдает их в природе, в основном на даче, в Подмосковье, часто звонит и рассказывает, кто прилетел к нему на дачу, кого приметил в лесу, какая у кого песня и т.п.
    Оставил себе одного попугая жако, который живет у него около 30 лет, знает много слов, из всех домашних больше любит своего хозяина.
    Желчную овсянку я вскоре подарил одному лобненскому любителю птиц Виктору Хватову, мастеру завода строительного фарфора и она долго радовала его и его семью своим приятным, громким пением. Держал он ее на открытой веранде и песня южанки разносилась почти по всему микрорайону.
    В моей коллекции птиц и сейчас живет белогорлый соловей. Его прислал мне один знакомый птицелов из Южноуральска.
    Соловей после линьки не теряет своего великолепного яркого оперения.
    В зимнее и весенне-летнее время много поет. Распевку и пение в «мах» старается исполнять, когда трели других соловьев затихает и никто не мешает ему в одиночку исполнить свой сольный номер. Иногда ему старается подпевать вторым голосом синица московка, ловко вставляя в соловьиные паузы свои двух-трехсложные звонкие колена.
    Кормление и содержание белогорлого соловья не сложное и ничем не отличается от кормления и содержания восточного и западного соловьев.


10 сентября 2012 года

[Александр Крохин]

За райской мухоловкой
    - Хочешь сегодня прокатиться со мной в горы? – предложил Игорь, - Я приметил, в одном горном урочище, на территории санатория «Акташ», гнездо райской мухоловки. По моим расчетам птенцам должно быть дней шесть – семь. Пора их забирать.
    В Акташе я еще не был и с радостью согласился.
    - Заодно проверим дупла сплюшек, там же, недалеко. В одном из них я обнаружил кладку яиц.
    Сплюшка- название совы, рода совок (маленьких сов). Сплюшка зовется так из-за специфического крика, напоминающего полудремотное «сплююююю», а не от того, что она любит спать.
    - Эти маленькие совы интересуют Сашу В. – орнитолога из Москвы, который со дня на день должен прилететь в Ташкент.
    Сашу я знал, встречался с ним в Москве на выставках певчих и декоративных птиц - большой любитель и разводчик различных экзотических птиц и сов.
    Во второй половине дня, упаковали необходимые вещи и продукты в рюкзаки. Лариса Борисовна, жена Игоря, настояла взять по пакету пирожков, которые она напекла с утра.
    Наконец мы собрались и пошли в направлении автовокзала.
    День был жарким, солнце уже клонилось к закату, но еще ярко светило и не собиралось сдавать своих позиций. Воздух был сильно нагрет и поднимался от земли прозрачными струйками. Асфальт источал запах битума, перемешанный с выхлопными газами, снующих в обе стороны, автомобилей.
    Скворцы майны, египетские горлицы и голуби сновали по газонам, среди пожухлой травы, что-то пытались найти себе на пропитание, не обращая внимания на проходящих мимо людей.
    Автовокзал находился от дома в пятнадцати минутах ходьбы. Купили билеты, сели в рейсовый автобус.
    В раскаленном на солнце автобусе было жарко и душно, все окна и двери были открыты и только когда мы выехали на трассу и поехали быстрее, дышать стало немного легче.
    Справа и слева пробегали знакомые пейзажи, проехали мост через реку Чирчик.
    По дороге Игорь рассказал, что райскую мухоловку, пойманную во взрослом состоянии, содержать в клеточных и даже вольерных условиях весьма проблематично. Они ловят пищу в полете, поэтому обеспечить их живыми летающими насекомыми, в течение длительного периода, практически невозможно.
    Песни мухоловок, без сомнения, могут доставить удовольствие, но любителей их содержать в неволе - единицы.
    Другое дело взятые из гнезда птенцы и выкормленные человеком. «Выкормыши» райских мухоловок внешне выглядят ничуть не хуже своих родителей, берут корм из подвесных кормушек и много поют. Клетка должна быть высокой, так как на втором году жизни хвост у самцов вырастает до 25см. С третьего года жизни два центральных пера хвоста из 12 удлиняются до 30 см.
    Вечерело. Солнце уже опустилось почти до горизонта, через открытые окна автобуса повеяло прохладой. Дышать стало легко и свободно.
    Даже не верилось, что всего около часа назад мы изнывали от удушающего зноя.
    После быстрой езды по равнине, автобус, казалось, медленно, как черепаха, ползет по извилистой дороге в гору. Спидометр на приборной доске у водителя показывал 40 км в час.
    Наконец приехали. Мы вышли из автобуса и направились вверх по дороге в санаторий.
    Слева от дороги, в кустах пел южный соловей. Пел старательно, без треска и особой торопливости. Ему отзывался еще один соловей, поселившийся метрах в ста выше по склону. В кустах, справа и слева, суетливо сновали между веток и «чекали» длинными очередями различные славки.
    Дорога делала изгиб влево. Почти из-под ног, с обочины, в глубокий кювет, извилистой лентой, скатилась змея и исчезла в высокой траве. Только и успела на секунду сверкнуть своей блестящей, светло-коричневой спинкой. Это была безногая ящерица – «желтопузик», внешне похожая на змею и естественно не ядовитая. Она, видимо, охотилась за насекомыми, а мы ее напугали.
    Я часто привозил из Закавказья и из Средней Азии небольших желтопузиков и они подолгу жили у меня дома в террариуме. Содержать их не сложно. В Закавказье эту безобидную ящерицу называют «глухарем».
    На юге желтопузика можно встретить повсеместно, на полях, во время уборки урожая, на старых кладбищах, под скошенными и сухими травами, уложенными в небольшие скирды. Увидев человека, они стремглав стараются удрать, но побывав в руках или находясь в террариуме, становятся спокойными.


    Санаторий "Акташ" - горный курорт, расположен в 60 км от Ташкента, а урочище Акташ – одно из самых красивейших мест предгорий Тянь-Шаня. Горные склоны и урочища заросли широколиственными лесами.
    Почти все деревья леса посажены людьми еще с позапрошлого века, в избегании селей.
    В урочищах произрастают: грецкий орех, ясень, дуб, миндаль, акация, тополь, фисташка, карагач, алыча, яблоня, айлант, абрикос, ива, катальпа, сосна крымская.
    На ближайших склонах в изобилии растут, искусственно созданные, фисташковые рощи. По центру урочища протекает горная речка Акташ. Именно это местечко славится особенным, невероятно мягким климатом.
    Чистый горный воздух ионизируется самой природой и благоприятно сказывается при лечении больных с заболеваниями органов дыхания.
    Летом в этих местах никогда не бывает жарко, самые высокие температуры
 + 20 - 25С, а осень почти всегда запаздывает со своим приходом.
    От основной дороги в сторону правобережного склона начинаются небольшие тропинки, ведущие вдоль террас, иногда поднимаясь или опускаясь на соседние ступени. Эти маршруты специально созданы для отдыхающих в санатории, с целью укрепления здоровья. Осенью здесь царит особая атмосфера, а буйность красок и свежий воздух делают прогулки в этих местах особенно приятными.
    Ворота санатория были уже закрыты, людей нигде не было видно. За воротами, метрах в пятидесяти, находились два одноэтажных домика.
    Игорь взял камень и постучал по воротам. Из домика вышел пожилой узбек.
    Еще издалека, увидев Игоря, заулыбался как старому знакомому. Открыл замок, а затем и ворота. Мы поздоровались. Миша, так он представился, долго тряс нам руки и попросил пройти в первый домик.
    - Мой сын Алик. – представил Миша молодого парня, сидящего за столом.
    В большой комнате у стены стояли несколько топчанов, рядом стопками были сложены матрасы.
    Мы поздоровались. Алик поднялся и предложил располагаться здесь и чувствовать себя как дома.
    После ужина и горячего сладкого чая с пирожками, начиненными капустой и вареными яйцами, мы вышли из домика на природу подышать горным целебным воздухом и осмотреться.
    В десяти метрах, в глубине густой рощи, с шумом несся поток горного ручья. Чуть выше, через речку построен мостик с перильцами. С мостика можно было подолгу смотреть на живой, бегущий куда-то вниз, ручей. Шум и непрерывное движение воды начисто смывали все мысли в голове. Глаза застилались легким туманом, можно было и задремать, если бы со всех сторон не вливались в тебя бодрящие звуки вечерних песен различных птиц.
    Еще выше по течению, с высокого дерева неслись великолепные приятные и мягкие флейтовые свисты иволги – «фю-тюу-тирлиу-лиу». Не верится, что подобные звуки издаются птицей, а не музыкальным инструментом. Иногда раздавались серии, исполняемые дуэтом, кошачьих воплей. Это тоже звуки иволги. За эти крики иволгу прозвали лесной «кошкой».
    Иволга – птица скрытная. Её очень трудно увидеть в густой листве, но иногда среди деревьев в стремительном полете мелькает яркое и заметное желтое
оперение крупной птицы. У иволги золотистая грудка, голова и часть спины, а крылья черные.
    Питается насекомыми, ловко ловит их на лету, собирает на земле и с листьев деревьев. Очень полезна тем, что уничтожает мохнатых гусениц, которых ест только она и кукушка. Когда поспевают ягоды и плоды, то с удовольствием пополняет ими свой рацион.
    Я увидел иволгу, атакующую ворону, которая удирала, пытаясь маневрировать между толстыми ветвями. Но иволга ловко наносила удары сверху. Ворона резко снизилась и летела почти над землей, пока не нашла убежище и спасение среди построек.
    Стемнело. Около ворот, на столбе включился фонарь, и яркий свет от лампы широким конусом заструился на дорогу. Постепенно, в этот конус начали влетать и роиться всевозможные насекомые.
    Игорь, с довольным видом, кивнул в сторону света и произнес:
    - Хорошо, что я взял с собой сачок, не нужно бегать завтра по полянкам, ловить кузнечиков. Сейчас наловлю для птенцов, много летает крупных мотыльков.
    С гулом, на небольшой высоте, полетели очень крупные рогатые черные жуки. За большие рога эти жуки получили название «олени». Иногда жук пролетал очень близко от лица, но тут же получал удар ладонью по спине и падал на землю
    При очередном ударе сбил очень крупного коричневого жука «носорога».
    Насекомые, в свою очередь, привлекли внимание летучих мышей, которые то и дело мелькали в своем бесшумном полете, на лету хватали мотыльков.
    Благодаря своему эхолокационному устройству, они могут отличать насекомое от препятствия, дерева или отдельной ветки. За секунды могут поймать и съесть несколько насекомых. Излучая звуковые сигналы сверхвысокой частоты, они способны, по отраженному от различных предметов сигналу, определять положение цели.
    Летучую мышь с давних времен люди относили к существам, порожденными силами тьмы. С перепончатыми крыльями и зловещей мордочкой, они кажутся миниатюрными потомками первобытных полу-животных, полу-птиц.
    Мое первое знакомство с летучими мышками произошло в детстве. В подвальном помещении нашего дома, куда я спустился за картошкой, обнаружил два комочка странных существ, прикрепленных к деревянной балке и висящих вниз головой.
    Любопытство взяло верх, я принес тряпочку, аккуратно снял с балки летучих мышей и принес их в комнату. По их флегматичному поведению мне показалось, что это молодые животные, еще не умеющие летать.
    С любопытством рассматривал их не очень симпатичные мордочки, перепончатые крылья с просвечивающимся скелетом конечностей.
    Однако, немного поползав по коробочке, внезапно, очень легко взлетели и сделав пару кругов по комнате вылетели на улицу через открытую форточку. В подвале они больше не появлялись.
    Небо окрасилось приятным темно-синим цветом, очень четко выделив туманности - гигантские скопления далеких звезд. Я сразу нашел созвездие Большой Медведицы и Полярную Звезду.
    Иволги уже не было слышно, только из всех окрестных кустиков и травы раздавались громкие стрекотания и вполне мелодичные песни многочисленных насекомых – сверчков, цикад, саранчи … . В их пении можно определить призывные звуки самок и самцов, песни «обольщения» самцов, песни угроз, соперничества и тревоги.
    Иногда хоровое пение утихало, чтобы через несколько секунд возобновиться с новой силой. Если внимательно прислушаться, то можно заметить, что частота колебаний звуковых волн меняются – от расплывчатых, до сильных, четких и отрывистых.
    Игорь, бегая под фонарем, сачком ловил крупных мотыльков и прочих насекомых, заготавливал живой корм для птенцов райской мухоловки. Добычу аккуратно складывал в специально приготовленные прямоугольные пакеты от молока.
    Мы зашли в домик, разложили топчаны, бросили на них матрасы и улеглись на них, не раздеваясь.
    Целебный горный воздух, усыпляющее журчание речки и прочие ночные звуки сделали свое дело и мы уснули.
    Утром рано проснулся от громких рулад черного дрозда. Дрозд пел где-то рядом. Я перевернулся на спину и, не открывая глаз, сосредоточился на песне. Черный дрозд пел очень красиво. Его песня богата мелодиями, в которых есть грусть и торжественность. Фразы воспроизводит растянуто, приятным тембром.
    Иногда в свою песню вплетал парные колена певчего дрозда, веселые нотки соловья и звуки других птиц. Определенного ритма нет, но горловые переходы от громких, до крайне тихих поражают своей музыкальностью и гармонией.
    Небольшие паузы дрозда заполнялись короткими флейтовыми фразами, уже знакомой с вечера, иволги и резкими криками незнакомой мне птицы.
    Дрозд может петь долго, и слушать его можно до бесконечности, но надо вставать.
    В комнате спал один Алик. Миши и Игоря не было.
    Взял полотенце, по пояс раздетым, вышел из домика и встретил Игоря. Он уже успел прогуляться по верхней части урочища.
    - Привет! Проснулся? А мы с Мишей обошли территорию санатория. Благо сегодня никого нет, очередной заезд пациентов только через пару дней.
    - Доброе утро! – ответил я. - Пойду немного освежусь в речке.
    Солнечные лучи пробивались сквозь густую листву, но было прохладно. От огромных цветущих деревьев источался приятный запах. Острые лучи света и запах кружили голову и, только когда сполоснул лицо и плечи ледяной водой из ручья, окончательно проснулся.
    Наскоро позавтракали, вышли из домика и направились вниз по течению.
    Вдоль речки, над самой водой, стремительно носились различного размера и цветов стрекозы, на короткое время, присаживаясь на камни и стебли трав отдохнуть и почиститься.
    Над головой опять послышались резкие крики птицы.
  - Вот они красавцы, - сказал Игорь и показал пальцем вверх, в крону огромного ясеня.
    Они – это райские мухоловки. Я смотрел на вершину дерева и ничего не видел. Только когда заметил движение среди листвы, сразу обнаружил двух суетящихся рыжих птиц.
    Среди зелени и веток увидеть райскую мухоловку сложно. Зато ее очень легко узнать по необычному, красивому оперению.
    Игорь срезал две длинные и ровные жердины, очистил от боковых веточек, а на одном конце оставил срезанную ветку в виде крючка. Затем две жердины соединил в одну длинную и крепко связал шпагатом и изолентой.
    - Гнездо высоко, надо пригнуть ветку, чтобы достать птенцов, - пояснил он и далее продолжил:
    - Около трех недель тому назад, сидел я вон под тем кустом в засаде, наблюдал за мухоловками и пытался выяснить, где у них гнездо.
    Самка с пучком орнитологические сети и травинок в клюве летала в кроне дерева, а самец решил отдохнуть от трудов праведных и искупаться в тихой заводи ручья, на мелководье, между камнями. Нырял в воду с головой, плескался с удовольствием долго.
    После купания, промокший насквозь, с большим трудом, взгромоздился на самую нижнюю ветку ближайшего куста и стал приводить свое оперение в порядок. Было такое искушение поймать его голыми руками, еле сдержался. Минут через пятнадцать рассмотрел почти достроенное гнездо в развилке тонкой ветви, на высоте примерно четырех метров.
    По беспокойному поведению птиц я знал, что гнездо должно быть где-то здесь, рядом. Тщательно осмотрел над головой все веточки – ничего не обнаружил. Игорь не выдержал и рассмеялся:
    - Смотри сюда. – и показал на длинную свисающую ветку прямо над моей головой.
    Я мгновенно увидел миниатюрное гнездышко и клювики птенцов, опирающиеся на бортики гнезда.
    Странно было то, что птенцы не издавали ни звука и соблюдали полнейшую конспирацию.
    - Хорошо! – сказал Игорь. – Посиди пока вон у того кустика и понаблюдай за мухоловками, а я пройду ниже по склону и посмотрю дупло со сплюшками. Отсюда недалеко, метров восемьсот.
    Я бросил свою ветровку на холодный плоский камень под кустом и присел на нее.
    Мухоловки, с резким неприятным криком, несколько раз пролетали над кустом, под которым я сидел. Этот крик я слышал и вечером и сегодня утром.
    - Да! - подумал я. – Как можно держать такого крикуна дома? От таких звуков сам быстро из квартиры убежишь!

    Особенно агрессивно вела себя самка. Она подлетала совсем близко, распускала веером хвост, щелкала клювом и возвращалась обратно к самцу на дерево.
    Я очень близко рассмотрел окраску этих красивых птиц.
    У самца голова и горло черное с синим металлическим блеском. Клюв и ободок вокруг глаз - синие. Рыжая спинка, надхвостье и длинный хвост. Грудь, брюшко и бока - белые. На голове большой черный хохол из удлиненных перьев. Самка почти не уступает самцу в яркости оперения, только голова серее и хвост короче.
Минут через десять птицы уже не проявляли беспокойства по отношению ко мне и занялись своими родительскими делами.
    Иногда, как ласточки, очень шустро проносились над ручьем на малой высоте, ловя насекомых, при этом выделывая поистине высший пилотаж.
    Длинный хвост самца мухоловки в полете удивительным образом изгибался вверх и вниз. Создавалось ощущение быстро летящей ракеты.
    Питаются райские мухоловки различными насекомыми, не брезговали и крупными стрекозами. Самка и самец неустанно, с набитыми клювами, подлетали к гнезду и по очереди засовывали насекомых в ненасытные глотки попискивающих птенцов.
    Самец райской мухоловки после кормления отлетал на соседнее дерево и по урочищу разносился приятный звонкий флейтовый колокольчик.
    Вскоре вернулся Игорь.
    - А где трофеи?- спросил я.
    - А нигде, еще очень рано брать, птенцы сов малы, пусть немного подрастут. Я сейчас буду подтягивать ветку с гнездом, а ты будь начеку и лови птенца, если выпадет.
    Игорь взял приготовленную длинную палку с крючком на конце, дотянулся до гнезда и крючком захватил ветку. Медленно стал подтягивать ветку вниз и в сторону от речки. Метрах в трех от земли крюк, скользнув по ветке, оторвал гнездо с птенцами, и мы едва успели поймать и гнездо, и вываливающихся птенцов.
    От напряжения и переживания за исход «операции», я был мокрый от пота, ведь в двух метрах от нас нес свои быстрые воды Акташ, а ветка с гнездом висела прямо над центром ручья.
    Птенцов было четыре. Игорь положил их, в заранее приготовленную, коробку с мягкой подстилкой и мы пошли к домику.
    Надо было спешить домой. Быстро собрались, поблагодарили хозяев за гостеприимство, попрощались и направились в сторону шоссе на автобусную остановку. Минут через пятнадцать мы уже сидели в автобусе. Мне стало грустно на душе от расставания с такими прекрасными местами. Удастся ли еще побывать в этих краях?
    В дороге Игорь подкармливал птенцов, специально для них наловленными вчера вечером, мотыльками, кобылками. Каждый пассажир автобуса счел своим долгом подойти и посмотреть на необычных «зайцев». Пока доехали до Ташкента, Игорь и птенцы крепко подружились.
    Вскоре я улетел домой, в Москву. А через месяц позвонил мой приятель Вагиф и сообщил, что Игорь прислал ему, со знакомым летчиком, молодого самца райской мухоловки. Я приехал к Вагифу и вновь встретился со своим «старым» знакомым.
    Основные трудности в содержании «выкормыша» райской мухоловки – это приучение к мягкому корму. Приученная птица много поет. Резких криков в домашних условиях почти не бывает.
    На следующий год Вагиф уступил райскую мухоловку одному нашему общему знакомому, который специализировался на разведении редких экзотических птиц.
06 февраля 2013 года.

[Александр Крохин]

Неожиданная встреча
    Лето, июль месяц. Я находился в отпуске, но мое руководство предложило мне слетать в командировку в Казахстан, в город Чимкент. Задание было не сложное, и я согласился, но попросил не ограничивать мой обратный приезд по времени, в связи с тем, что у меня все-таки отпуск.
    Согласие было получено. Своего четырнадцатилетнего сына решил взять с собой. Мечта его была поймать всевозможных ящериц и узорчатого полоза.
    Прилетели мы в Чимкент, поселились в гостинице с одноименным названием, а после обеда в гостиничной столовой, поехали маршрутным автобусом на Чимкентский кирпичный завод.
    Когда приехали на место, я услышал довольно неприличное хихиканье сына, проследил за направлением его взгляда и понял причину его неудержимого веселья. На фасаде заводоуправления, большими буквами было написано «Кырпышный завод».
    В Чимкенте я был не первый раз и не первый раз был по делам на этом  заводе. Директора на месте не оказалось, но нам предложили его подождать.
    Мы прошли на территорию завода. Слева, на территории, находился небольшой яблоневый сад.
    Прямо по земле были проложены водопроводные трубы, кое-где из проржавевших труб пробивались струйками вверх фонтанчики воды, образуя самые настоящие мини-радуги.
    От зноя было душно и мы стали прогуливаться в тени, под деревьями. Вдруг сын закричал:
    - Папа смотри!
    На земле лежал великолепный экземпляр взрослого узорчатого полоза, видно только что перелинявшего, но без головы. Голова лежала рядом.
    Совсем недалеко садовник, сидя на деревянном ящике, держал в руках резиновый шланг и поливал дерево. Мы направились к нему. Поздоровались и выяснили, что это он около часа назад зарубил змею лопатой.
    Я стал разъяснять ему, что это не ядовитая змея, что она очень полезна для сада. Сын тоже присоединился к разговору и выложил все свои познания о том, как отличить ядовитую змею, от неядовитой. У неядовитой змеи зрачки круглые, а у ядовитой зрачок узкий и вытянут вертикально.
    Садовник выслушал его и сказал:
    - Что я в зрачки каждой змее должен заглядывать? Змея, она и есть змея и их всех надо убивать.
    Нам оставалось только сожалеть о биологической неграмотности этого человека.
    Через неделю командировка закончилась. За эти дни нам удалось посетить чимкентский зоопарк. Особенно долго мы рассматривали террариумы со змеями.
    Организовали нам экскурсию на верблюжью ферму, в совхоз «Советский», примерно в двадцати пяти километрах от Чимкента.
    На ферме я впервые увидел, как доят верблюдиц.
    Доярка стоя сдаивала молоко в ведро, привязанное к своему животу, ловко переходя от одного животного к другому, верблюдицы не были привязаны и свободно разгуливали по загону.
    Подошли к небольшому домику. Нас встретил пожилой казах и пригласил войти. На полу уже был приготовлен «столик», а вместо стульев разложены подушки. Мы сели на коврики, выпили по бокалу красного вина, за знакомство, за обоюдное здоровье и за дружбу народов.
    Сыну предложили попробовать кымран – напиток, приготовленный из молока верблюдицы.
    Настала очередь попробовать плов. Плов был очень вкусный, но есть пальцами было непривычно, тем более из большого общего блюда.
    Вместо чая и мне налили в чашку кымран. По вкусу очень похож на кумыс. Как я не старался определить отличие кымрана от кумыса, мне это не удалось.
    После завтрака, мы поблагодарили гостеприимных хозяев и направились к машине, на которой приехали из Чимкента.
    После верблюжьей фермы посетили водопад, который располагался в живописном месте, в горах. сразу за территорией пионерского лагеря.
    Сильные и упругие струи воды стекали не сверху, как обычные речки, а рождались прямо из отвесных скал.
    Легенда гласит, что эта вода целебная и излечивает от любых болезней. То, что это место часто посещаемое, видно по многочисленным ленточкам, которыми обвешаны все кусты у подножья скалы.
    Мы вымыли руки и лица чудо-водой.
    Там же недалеко от лагеря, уже возвращаясь обратно в Чимкент, водитель остановил машину на асфальтированной дороге и спросил:
    Если я отпущу тормоз, куда покатится машина?
    Очевидно, было, по заметному, даже невооруженным глазом, уклону машина должна покатиться вперед. Водитель отпускает педаль тормоза, и машина быстро попятилась назад.
    Вот и не верь глазам своим.
    В горах, в Аксу-Джабаглы – старейшем заповеднике Средней Азии и Казахстана, посетили небольшое озеро. Вода прозрачная, необыкновенно красивого салатового цвета. Такой цвет озеру придают водоросли.
    В озеро не впадает ни один ручей, а из него через шлюз вытекает небольшая речка. Вода была ледяная, но, тем не менее, мы все искупались.
    Большое удовольствие нам доставил зимородок. Очень красивый, как драгоценный камень, сверкающий на солнце своими гранями. Приятный для глаза светло-кобальтовый цвет верхней части оперения.
    Сидя на ветке в метре от поверхности воды он долго что-то высматривал в глубине озера. Временами резко срывался, пулей врезался в воду. Через несколько секунд вылетал из воды с рыбешкой, усаживался на свой излюбленный наблюдательный пункт, и ловко проглатывал добычу. Несколько минут, прикрыв глаза, медитировал на проглоченную еду, а затем вновь устремлял свой взор на поверхность озера.
    Поздно вечером возвратились в гостиницу «Чимкент».
    Командировка закончилась, и по своему предварительному плану мы должны были посетить Ташкент и съездить в горы, в урочище Чимгана, отловить самца Синей птицы из молодых, о котором я давно мечтал.
    С сыном договорились, что с утра пораньше выйдем пешком из Чимкента и, не уходя далеко от трассы Чимкент - Ташкент, попытаемся половить ящериц в предгорьях, а если попадутся, то и полозов. Сказано – сделано.
    С утра пораньше сдали гостиничный номер консьержке, взвалили свои рюкзаки за спину и пошли по дороге на Ташкент. Прошли город.
    Справа от дороги – подгорная равнина, покрытая грязно-желто-коричневой высохшей травой и без единого кустика, слева более высокие холмы с аналогичной растительностью.
    Впереди нас бежал хохлатый жаворонок. У нас в России этого жаворонка прозвали «посметюшкой» или «вьюном».
    Когда расстояние между нами и жаворонком сократилось, он резко взлетел, трепеща крыльями и с песней, почти вертикально стал подниматься вверх. Чем выше он поднимался, тем громче раздавалась его журчащая трель, пересыпанная голосами и отголосками, заимствованными у других птиц и полевых зверьков.
    Не прекращая пения, жаворонок стал медленно снижаться. Траектория снижения напоминала косые ступеньки. Приземлился он далеко позади нас и вскоре мы потеряли его из виду.
    Солнце быстро поднималось и стало припекать. Ничего, что бы привлекало наше внимание, не попадалось, и мы к одиннадцати часам изрядно устали. Решили больше не испытывать судьбу, вышли на трассу.
    Небо было без единого облачка. Солнце, видимо, решило основательно нас поджарить. Асфальт оказался расплавленным под палящими лучами, и мы вынуждены были идти по горячей обочине.
    Как нарочно, ни одной попутной машины. Так прошли минут тридцать. Со стороны Чимкента показалась темная «Волга» и мы стали голосовать.
    Когда машина приблизилась, я увидел, что мест в машине нет и опустил руку. «Волга» на скорости промчалась мимо нас и вдруг начала резко тормозить, а затем задним ходом подъехала к нам.
    Дверца открылась и две пожилые женщины, восточной внешности, сидевшие на заднем сиденье, потеснились. Мы с сыном втиснулись и со всеми поздоровались. Рюкзаки положили на колени. Водитель набрал скорость и не оборачиваясь спросил:
    - Здравствуйте, Александр Николаевич. Много змей наловили?
    Я посмотрел в зеркало и узнал своего бывшего студента заочника, который учился в Москве.
    - А я вижу людей с рюкзаками, в пустынном месте, - сказал он, - еще подумал, уж не Александр ли Николаевич приехал ловить змей и птиц к нам? Помните, вы мне рассказывали, что часто путешествуете по Средней Азии? Проезжаю, смотрю, точно вы!
    Вот такая неожиданная встреча.
    До Ташкента мы доехали благополучно.
    Переночевали у Игоря Фрезе, моего друга, а рано утром я повез сына в одно из урочищ Чимгана, где когда-то ловил сине-каменных дроздов в компании Игоря.
    Шли по левому краю урочища, закончились кустарники. Справа, под шумок ручья на огромном валуне стоял и медитировал на одной ноге молодой человек, в спортивном костюме. Вторая нога была поднята вертикально вверх и прижата руками к туловищу.
    - Наверное, йог или каратист. – подумал я.
    Через пару сотен метров остановились. Нашли укромное место между камнями, сняли рюкзаки и присели на травку отдохнуть.
    На встречу с Синей птицей было мало шансов, но я хотел показать сыну одно из самых чудесных мест в Узбекистане.
    Через несколько секунд мое внимание привлекли четыре молодые Синие птицы. Они молча прыгали по склону, заросшему низкорослой стелющейся вишней, так называли эти кустарники с ягодами местные жители. По-видимому, птицы вишней и питались.
    Быстро снарядили четыре лучка-самолова у кустиков вишни и спрятались в своем укрытии. Ждать пришлось недолго. Дрозды вернулись на прежнее место, ели ягоды рядом с лучками.
    Сердце бешено колотилось от ожидания и волнения.
    Один дрозд заметил шевелящихся червячков, резко накинулся на добычу и через секунду бился под сеткой. Со всех ног кинулся к лучку, ведь попалась крупная птица и могла бы запросто выползти из-под дужки и улететь.
    Руки дрожали от волнения и радости, что, наконец, удача повернулась ко мне лицом. Осторожно вытащил дрозда, осмотрел. По всем признакам это был самец. Я посадил его в кутейку, специально приготовленную для такого случая.
    Собрали свои снасти и пошли к автобусной остановке. Задачу минимум выполнили. Синяя птица поймана.
    Дома Игорь внимательно осмотрел птицу и подтвердил, что попался именно самец.
    На следующий день воздушный лайнер доставил нас в Москву.
    Сын привез себе безногую ящерицу - желтопузика, поимкой которого он очень гордился, множество мелких ящериц, которых наловил на склонах гор, в фисташковых рощах, каких то разноцветных пауков, богомолов, цикад и прочей живности.
    Богомол – полезное насекомое, так как, являясь хищником, истребляет саранчу, мух, стрекоз, комаров и других насекомых, даже намного крупнее себя. В его рацион могут входить мелкие ящерицы и лягушата.
    Я встречал различных по окраске насекомых - от светло серого, до темно зеленого. Очень хорошо маскируется под окружающую среду. В траве заметить их трудно. Название свое богомол получил за позу, которую принимает, ожидая добычу. Передняя часть приподнята, а передние мощные зубчато-хватательные лапы сложены «молитвенно», как у человека.
    Самки гораздо крупнее самцов и что характерно, в большинстве случаев, после оплодотворения съедают своих самцов.
    Живность свою Сергей содержал в различных стеклянных банках и аквариумах, а кормил выловленными сачком на поле насекомыми, а чаще заимствовал у меня мучных червей.
    Пауки вскоре начали размножаться невероятными темпами. Вскоре все имеющиеся в квартире трехлитровые банки оказались заполненными маленькими паучатами.
    Ко мне в гости приехал мой брат Владислав – журналист. Когда он увидел крупных насекомых и расплодившихся пауков, пришел в такой восторг, что пообещал прислать к сыну молодую журналистку. Материал он посчитал весьма интересным для своей газеты и читателей.
    Через несколько дней я уговорил сына отнести пауков в ближайший лес и выпустить.
    Синяя птица прожила у меня на веранде более одиннадцати лет, обладала покладистым характером и много пела, даже в самые морозные зимние месяцы.
    У меня и раньше, и позже этой поездки были невероятные, неожиданные встречи, но встреча на пустынной дороге с Николаем, фамилию которого я, к сожалению, со временем забыл, останется в памяти навсегда.
11 ноября 2012 года.

[Александр Крохин]

Каменка-плешанка
    Собрался я слетать в Ашхабад половить певчих славок и пестро-каменных дроздов. Сказал друзьям, что завтра лечу, назвал номер рейса. Когда в аэропорту объявили посадку, я уже был в предвкушении опуститься в свое кресло, расслабиться и отдохнуть в полете.
    Нашел свое место и, не без удивления, увидел рядом Валентина Иванова, который уже сидел в самолете и, как оказалось, поджидал меня.
    Валентин - мой давний знакомый, из Москвы. Так же как и я, большой любитель птиц и к тому же заядлый змеелов. От кого-то услышал, что я лечу, каким-то образом узнал номер рейса, место и решил составить мне компанию.
    Я был не против совместного путешествия по пустыне и горам Туркмении. В аэропорту Ашхабада, нас встретил знакомый, Валера В., у которого мы намеревались остановиться, по предварительной договоренности. Погрузили свои вещи на такси и через несколько минут оказались у него дома. В квартире никого не было.
    Отсутствие жены и детей Валера объяснил тем, что только что закончил ремонт квартиры, а семья пока временно находится у его тещи, в нескольких кварталах от его дома.
    Вечером разложили на столе карту окрестностей Ашхабада и наметили маршрут нашего путешествия. В первые четыре дня он пролегал по горной местности Копет-Дага. Далее по равнинной части.
    На следующее утро «Волга» друга доставила нас в исходный пункт нашего маршрута. Асфальтированная дорога закончилась, машина остановилась, Валентин и я высадились.
    С Валерой заранее договорились, что через четыре дня он нас встретит в определенном месте, у ущелья Фирюза.
    Прошли несколько небольших селений и углубились в горы. Деревьев уже не было, кое-где произрастали отдельно стоящие кустарники. Вскоре и они исчезли.
    Надо отдать должное этому времени года, повсюду зеленела сочная трава, то и дело встречались желтые тюльпаны, создающие сплошной желтый фон, природные ковры из красных маков и заросли, цветущей желто-лимонным цветом, ферулы.
    Шли медленно, Валентин осматривал каждый камень, каждую трещину в скальных породах, что-то, интересное для себя, находил и засовывал в мешочки.
    Меня увлекли бабочки, крупные и мелкие, всевозможной расцветки. Поэтому я нисколько не удивился, когда позже, в одном из урочищ около ущелья Фирюзы, увидел молодого человека, в белых шортах, бегающего за насекомыми с сачком. Он нам представился начинающим ученым из Германии. По-русски говорил довольно прилично.
    Наступил вечер. Мы облюбовали невысокий холмик в горах и решили на нем заночевать. Пригодились спальные мешки, которыми заблаговременно запаслись еще в Москве.
    В первую ночь в горах спал  плохо, ночью просыпался от того, что где-то рядом подвывал и тявкал одинокий шакал. Да и из глотки спящего неподалеку Валентина раздавались такие рулады, что создавалось впечатление хорошо слаженного певческого дуэта. Меня успокаивало то, что вряд ли какое-либо дикое животное осмелится близко приблизиться к нашему месту.
    Проснулся очень рано. Высунул голову из спального мешка. Солнце уже показалось из-за горы и уже осветило вершину холма, на которой мы расположились на ночевку. Горы Копет-Дага расцвели различными красками, какие придумать может только природа.
    От черных теней, фиолетовых скал, скалистые осыпи на солнечной стороне создавали гамму от светло-желтого до оранжево-коричневого. Особую прелесть пейзажу создавали разноцветные пятна травы.
    Уже через месяц мягкая зеленая травка превратится в, обожженный знойным южным солнцем, грязно-желто-коричневый, жесткий покров.
    Валентин уже накрывал импровизированный «стол», если можно столом назвать расстеленную на земле газету, купленную еще в Москве.
    Я вылез из спального мешка и обнаружил, что ночью мешок, вместе со мной, соскользнул по склону метров на пять. Расстояние я определил по воткнутому в землю, перед сном, строительному шпателю, специально остро заточенному с двух сторон, боковой и торцевой. Шпатель был специально изготовлен из высококачественной стали, служил и как лопатка для расширения норок, где могли прятаться змеи, и как топорик для срезания веток саксаульника, и как консервный или обычный столовый нож. Такой вот многофункциональный  инструмент.
    Птицы уже пели. Снизу, недалеко, у наезженной грунтовой дороги, в кустах черного саксаула, пели певчие славки, высоко в небе парила птица, вернее, тряслась на одном месте, широко раскинув крылья. Время от времени сверху
доносилось звонкое «кли-кли».     - Пустельга! – заметил Валентин.
    - Видишь. Хвост ступенчатый, что то высматривает. - добавил он.
    Завтрак был нехитрый, банка минтая в томатном соусе, каша и чай. Продуктов, привезенных с собой из Москвы, было достаточно. В Ашхабаде я купил килограмм сушеной дыни нарезанной дольками, и нам ее хватило на неделю. Поешь немного сушеной дыни с хлебом, запьешь стаканом воды или чая и на долгое время есть не хочется. Очень сытная и калорийная еда в походных условиях и жаркого климата.
    После завтрака, наши роли распределились следующим образом: Валентин идет исследовать левое ущелье, скорее ложбину, которая на тюркских языках называется «сай». Его интересовали змеи и ящерицы, а я облюбовал себе правый, заросший в основном, саксаульником и каркасом. Моя специализация в этом походе – певчие птицы.
    По краю дороги протекал небольшой ручей, метра полтора шириной и сантиметров 15-20 глубиной. Вода была чистая, прозрачная и холодная.
    Мое внимание привлекло великолепное пение неизвестной мне птицы. Голос громкий, похож на полевого жаворонка, но гораздо выше тоном, различные щебечущие звуки шли вперемешку со свистовыми выкриками. Казалось, птица искренне старалась отобразить голоса, позывки всех известных ей птиц Средней Азии и сложить их в очень приятную мелодию.
    Она порхала на высоте нескольких десятков метров, распустив свой великолепный хвост, и чем-то напоминала бабочку махаона. Медленно планировала, не прекращая пения, затем снова поднималась, песня звучала с новой силой и птица снова опускалась на камень.
    Уже увидев ее на камне, где она подергивала хвостом и кланялась, я догадался, что это каменка-плешанка
    В токовом полете самец не только услаждал пением свою подругу, но и особенно красиво демонстрировал ей гармоничное сочетание только белого и черного в оперенье.
    Я много читал об этой птице, о ее повадках, о песне, размножении.
    Репертуар, который исполняла эта каменка-плешанка, не совпадал с описанием песен, полученным из различных источников.
    Я сразу загорелся желанием поймать этого замечательного певца и привезти домой, в Москву. Сбегал к своему рюкзаку. Вытащил лучок-самолов, снарядил мучными червями и поставил у того камня, с теневой стороны, на который она села в первый раз.
    Ждал долго. Каменка почти вплотную подходила к лучку, но не обращала на червей никакого внимания. Наконец, мне надоело сидеть в засаде, я пошел вверх по тропинке осматривать и прослушивать все живое, что могло водиться в этом небольшом зеленом уголке.
    По дороге у ручья быстро бегала варакушка с красной звездочкой на груди.
    - Пролетная наверно, – подумал я. – В это время птицы летят к нам на север.
    Не успел я сделать пару шагов, как, чуть ли не из под ног, из густого кустика полыни вылетела самка-варакушка, и присоединилась к самцу.
    Я раздвинул веточки и увидел аккуратно сплетенное гнездышко, а в нем лежали четыре яичка оливкового цвета, с темными пятнышками.
    Когда я нахожу гнездо с яйцами или с птенцами, меня всегда охватывает какое-то странное чувство неловкости, что я вторгся, в чей-то сугубо личный, интимный птичий мир.
    О варакушке мне хотелось бы рассказать подробнее. В моей домашней коллекции варакушки – одни из самых любимых птиц.
    Моя первая белозвездная варакушка попала ко мне после ухода из жизни моего хорошего знакомого Антонова Василия Ивановича, известного орнитолога, мне кажется, не только в Москве. Варакушка прожила у меня года три. Жила на веранде, в клетке ящичного типа, пела всегда очень громко, в основном по ночам. Подкупала своим спокойным нравом. В свой репертуар включала чистое исполнение колен большой синицы и синицы-московки, а так же трельку обыкновенной  овсянки.
    Внешне - красивейшие птицы, которых можно встретить на пустырях, вблизи водоемов. В Подмосковье прилетает уже в середине апреля. Токующий самец распевает свою песню, во всю красу демонстрируя яркий наряд. Часто птица исполняет песню в полете. Набрав небольшую высоту, самец планирует на выбранную веточку кустика, широко распустив красный с черным ободком хвост и крылья. Варакушка, как и каменка-плешанка является пересмешником, копируют голоса многих птиц и даже лягушек.
    Орнитолог, знаток птичьих голосов Г.Н. Симкин оценивая песни варакушек написал в своей книге «Певчие птицы»: «У каждого самца своя манера построения песни, выстраивания и применения колен и отдельных ее элементов, своя манера группировки звуков разных по структуре, спектральному составу, манера составления фраз, установление порядка следования и чередования скрипучих и чистых тональных звуков.»
    Охотник-птицелов прослушает не один десяток птиц, пока выберет ту одну, у которой песня красивая и приятная на слух. Лучших варакушек я встречал в болотистых местах и по берегам водоемов, образованных в старых, выработанных торфяниках.
    Мне попадались варакушки и с белым пятном на грудке, и с красным.
    У меня сейчас живут две варакушки, одна с красной звездой, а другая с белой. Много поют и в осенний период, и зимой.
    Певческие способности строго индивидуальны и не зависят от того, с красной она звездой или с белой.
    К неволе варакушки привыкают также быстро, как и соловьи, с которыми она находится в ближайшем родстве.
    При правильном выдерживании, в прикрытой светлой материей клетке, варакушки запевают в течение 3 – 5 дней и поют громко до июля.
    Очень любят купаться. В воду лезут всегда, как только подвешиваю на клетку купалку со свежей водой.
    В первые две-три недели кормить необходимо мучными червями и муравьиными яйцами. Затем постепенно добавляется, специальным образом приготовленная, соловьиная смесь.
    Хорошо выдержанная варакушка ест все.
    Первая линька проходит тяжело, варакушка почти сразу сбрасывает все маховые перья и хвост. Зато последующие линьки проходят нормально, как и у дроздов, соловьев и славок.
    После линьки синий передничек выглядит несколько бледнее, нежели у свежевыловленной варакушки в весеннем наряде, но к следующей весне при условии правильного содержания, цвет становится ярче.
    Птица очень нежная, поэтому ловить и выдерживать варакушек можно любителям, у которых есть опыт содержания насекомоядных птиц.
    Аккуратно замаскировав кустик с гнездом варакушки, направился к рощице, где с раннего утра пели певчие славки, очистил около куста землю от травы и поставил два самолова. Один самолов пришлось переставлять дважды. Так как из-под огромного плоского камня на меня смотрели веселые глазки удивительного животного, маленького зайчика-талая. Я решил, что талай может отпугивать славок.
    Вернулся к первому лучку. Лучок сработал, но ни птицы, ни червей не было. Плешанка продолжала порхать над головой и пела свою замечательную песню.
    Я снова настроил самолов, но уже около другого камня и пошел к кустарникам осмотреть другие лучки. В обоих застряли ящерицы - агамы.
    Я вытащил их и рассмотрел. Вдоль спины и по бокам располагались крупные шипы-чешуйки. Такие же шипы были на их шеях и, поэтому агамы напоминали миниатюрных динозавриков. Я сложил их в мешочки, которыми мы запаслись в достаточном количестве, и пошел к месту нашей стоянки.
    Вскоре пришел и Валентин. Вид у него был не очень веселый. Упустил в скалах очень редкий подвид ящерицы с интересным названием – эублефар, но увидев пойманных агам, оживился.
    Я посмотрел на дорожку и обнаружил, что от ручейка к середине дня почти ничего не осталось.
    Срочно выкопал небольшую ямку в оставшейся протоке, подождал пока
мутная вода стала опять прозрачной, и наполнил наши фляжки водой.
    Пения каменки-плешанки уже не было слышно, и я поспешил к лучку. Под сеточкой находилась долгожданная птичка. Я осторожно взял ее в руки и внимательно осмотрел. Она была размером меньше воробья. Но, по-видимому, черно-белая окраска оперения делала его намного крупнее. По привычке дунул в клоаку и вдруг обнаружил «наседное» голое пятно на животе. Была середина апреля и в это время птица вполне могла сидеть на яйцах.
    Мечты сразу рухнули, и я разжал ладонь. Через несколько минут мой красавец порхал и пел свои песни, как ни в чем не бывало.
    Хорошее настроение взяло верх над огорчением, ведь впереди была почти целая неделя приключений в горах Туркмении и новые впечатления.
    Но это уже другие истории.
 20 февраля 2013 года.

[Александр Крохин]

Южные соловьи
    Замечательного западного соловья поймал я перед ущельем Фирюза, в одноименном парке, километрах  в двадцати пяти от Ашхабада. Парк, размерами, примерно метров 150х600, заросший саксаульником, арчой, песчаной акацией и прочими южными кустарниками.
    По центру, вдоль парка, протекает горная речушка Фирюзинка, которую, разбежавшись, можно перепрыгнуть.
    На этой небольшой территории, очень плотно расселились соловьи. Одновременно слышно пение полсотни, а то и больше соловьев.
    Это место я приметил еще вчера.
    Шел четвертый день нашего пребывания в Туркмении, четвертый день похода по горам, ущельям, лазанья по скалам. Изучали животный и растительный мир этого удивительного края.
    Рано утром вышли на равнину. Справа гора заканчивалась небольшим крутым обрывом, который сплошь зарос ежевичником. Слава решил пройти по краю этого обрывчика.
    - Кобра, - заорал он и бросился бежать к краю обрыва. Змея соскользнула по поверхности густого ежевичника и исчезла в зарослях. Сколько Слава не пытался проникнуть внутрь зарослей, плотная колючая стена оказалась непреодолимой преградой.
    Когда прошло возбуждение, связанное с неудачной попыткой поймать кобру, мы продолжили путь по равнине.
    Солнце, как всегда в этих краях, уже начало припекать. Слава длинной палочкой проверял наличие змей в норках, иногда ему удавалось обнаружить змею. Он с удвоенной энергией начинал ковырять и расширять своим шпателем входное отверстие норы, затем ловко, без всяких приспособлений хватал змею руками и отправлял ее в мешок.
    Ловил не только змей, но и различных насекомых, пауков, сколопендр, скорпионов.
    Мы заметили двух верблюдов, которые паслись далеко от нас, но нам вдруг показалось, что мы их заинтересовали.
    Населенных пунктов поблизости не было и мы решили, на всякий случай, уйти от животных подальше.
    Мне сразу вспомнился фильм «Джельтмены удачи», и пену от плевка верблюда на лице главного героя фильма. Испытать на себе подобное «удовольствие» нам не хотелось.
    Верблюды разгадали наш маневр и стали нас нагонять. Не известно, что было у них на уме, но мы заметили далеко впереди на дороге легковую машину с поднятым капотом.
    Минут через десять запыхавшись, подбежали к машине. Верблюды тоже подбежали и остановились неподалеку.
    Хозяин машины возился с мотором. Увидев нас, выпрямился и закрыл капот.
    - Можно с вами немного отъехать от этих чудовищ, - взмолились мы.
    Они вас не тронут, -заверил водитель, - хотите, отвезу вас подальше от этого места. Присаживайтесь.
    Водитель завел машину и мы поехали прочь.
    Километра через три мы вылезли из машины и дальше пошли пешком.
    Я вел дневник наблюдений, записывал интересные моменты наших приключений.
    Мы слишком близко подошли к границе с Ираном и когда это поняли, то свернули сразу на дорогу по направлению к столице, мимо знаменитого курортного поселка. Нам очень не хотелось быть задержанными пограничниками.
    Во второй половине дня я с Валентином шел по ущелью в сторону Ашхабада, к месту встречи с Валерой. Он должен был забрать нас и на машине привезти в Ашхабад.
    Центр ущелья Фирюза представляет собой узкий проход между двумя ровными, отвесными скалами приличной высоты. Вдоль ущелья проложена асфальтированная дорога. Отличное место для тренировки альпинистов.
    То, что альпинисты здесь часто тренируются, видно было по многочисленным табличкам из нержавеющей стали, закрепленными на скалах, с фамилиями, датами рождения и гибели.
    - Мрачное место, - сказал Валентин, - и не только потому, что здесь погибло много людей.
    Я с ним согласился.
    В этом месте ущелья бывает светло только пару часов, пока солнце стоит в зените, а в остальное время – пасмурно и прохладно.
    Даже пение пестро-каменного дрозда, прыгающего по вершине скалы с подружкой, показалось нам чересчур унылым и траурным.
    Мы прибавили шаг и вскоре вышли на более открытое пространство, где ярко светило солнце, пели соловьи, очень много соловьев.
    Трели несколько отличались большим разнообразием колен, в сравнении с закавказскими и краснодарскими соловьями и я решил непременно поймать себе одного.
    У обочины стояли легковые машины, а на полянках, около кустов, отдыхали люди, похоже целыми семьями. Был воскресный день.
    До встречи было еще более двух часов, и мы решили пока осмотреть небольшое урочище слева. Прошли парк, перепрыгнули через речку вошли в урочище. Почти вся долина урочища была завалена валунами, обильно заросшие полынью, ковылем и цветущими растениями.
    По левой стороне склон представлял собой сплошную осыпь из мелких камней. На одном из валунов пела черная каменка. Иногда она срывалась с места и яростно атаковала своего собрата, осмелившегося нарушить невидимую границу территории хозяина. Противник с позором капитулировал вверх по склону, а победитель, остановившись в воздухе, трепеща крыльями и опустив голову, с распущенным веером хвостом медленно планировал на свой излюбленный камень, по-видимому, служивший ему наблюдательным пунктом.
    Справа возвышались, обработанные ветровой эрозией скалы, в многочисленных нишах и порах гнездились хищные птицы.
    Урочище заканчивалось тупиком – почти отвесной скалой, с вершины которой срывался беркут, распластав крылья, делал широкий круг по периметру урочища и опять садился на выступ.
    Эту процедуру он проделывал несколько раз. Ухитрялся ни разу не взмахнуть крыльями, а умело используя восходящие потоки, еще и набирать высоту. Двигалась одна голова и широко распущенный хвост. Этот крупный орел мне был хорошо знаком.
    Я сразу вспомнил, как в Азербайджане, летел на планере над Муганской степью, на высоте около тысячи метров, в сторону Агдама, города, знаменитого своим вином.
    Справа – горная гряда, вижу множество грязевых вулканов. Слева, на горизонте, сквозь дымку просматривалась извилистая лента реки Куры. Впереди слева, на той же высоте, заметил беркута, который описывал широкие круги в восходящем потоке.
    Я приблизился к нему, и мы вместе, описывая спирали, поднялись на высоту более трех тысяч метров. Расстояние между нами во время набора высоты, было не более десяти метров. Беркут во время совместного полета сохранял полное спокойствие.
    Иногда поворачивал голову в мою сторону, пристально смотрел на меня своими темными глазами. Что у него было на уме? Я не знаю.
    Пока набирали высоту, ветром нас отнесло далеко, в сторону Куры и мне надо было возвращаться. Я качнул орлу крыльями на прощанье и взял курс на свой аэродром.
    Справа хорошо просматривались два города, Али-Байрамлы и Аджикабул.
    Мои былые воспоминания нарушили непрерывные квохтания кекликов. Кеклик – это горная куропатка.
    - Наверное выводок, – подумал я.
    Голоса кекликов раздавались совсем рядом, и я побежал на голос, в надежде увидеть этих красивых птиц с птенцами. Когда добежал до того места, откуда, как мне казалось, слышал голоса, птиц там их не оказалось. А квохтанье раздавались уже в другом месте. Я снова побежал, но получил тот же результат. Мистика какая-то.
    Скоро бросил попытки обнаружить семейство и присоединился к Валентину, который успел поймать каменку, почти всю черную, с белым надхвостьем.
    Песня черной каменки похожа по тональности на песню каменки плешанки, но, репертуар намного беднее и короче.
    Надо было возвращаться к дороге. Валера ожидал нас на обочине, у машины.
    В Ашхабаде мы рассадили свой улов по клеткам, переноскам и мешкам. Только в квартире я увидел себя в зеркале и пришел в ужас. Лицо, уши и плечи были красными и в лохмотьях от слезающей кожи.
    Ванна, мыло и кефир немного привели мою физиономию в порядок, а кекликов я все же увидел в этот вечер.
    Валерий пригласил нас на дружеский ужин к своей теще. Там во дворике, в большом вольере и состоялось мое знакомство с неуловимыми горными куропатками - кекликами.
    Во дворике собственного дома тещи Валера построил и оборудовал две вольеры, в которых находились кеклики, перепела и множество других птиц. Висели дуплянки, в которых гнездились рисовки, различные амадины и астрильды.
    - Хочешь? Бери кеклика в Москву, предложил Валера. Могу предложить пару рисовок, самку природного окраса и чисто белого самца. Птенцы по большей части будут белые.
    От кекликов я отказался, все-таки крупные птицы, а вот пару рисовок взял. Действительно, в дальнейшем, из четырех птенцов два оказывались чистого белого цвета.
    На следующее утро я приехал к ущелью на рейсовом автобусе. Соловьи азартно пели, иногда делали паузы, прислушивались к трелям соседей и с новой силой вплетались в общий хор.
    Целый день ходил вдоль и поперек парка, прислушивался к пению каждого соловья: к построению песни, высоте звука, тембру. Затем сравнивал свои ощущения к целостному восприятию всей песни. Выбрать было тяжело, так как отлично поющих соловьев было несколько. Наконец, выбрал одного.
    Соловей попался очень спокойный, хорошо перенес перелет до Москвы.
    В Ашхабаде мы случайно встретили двух знакомых ребят из Москвы, которые пришли с Каракумов с неплохим уловом различных рептилий.
    Валентин раздумал возвращаться в Москву и остался в Ашхабаде. Решил еще несколько дней походить по пустыне и половить ящериц, змей и молодых варанов.
    Со мной в Москву отправил свой чемодан с рептилиями, ядовитыми и не ядовитыми насекомыми, упакованную в прямоугольные пакеты из-под молока. Чемодан, как мы и договаривались, я передал через два дня после прилета жене Валентина.
    Она приехала за чемоданом вместе со своим сыном, а я был доволен, что избавился, наконец, от такой обузы и ответственности.
    Но это было потом, а пока я, загруженный чемоданом, рюкзаком и большой переноской с пойманными птицами, добрался по Москве из аэропорта Домодедово, до Савеловского вокзала, то успел увидеть красные огоньки уходящей последней электрички.
    Что делать? Вокзал на реконструкции, а апрельские ночи в Москве - это не теплые ночи в Ашхабаде.
    Дул холодный северный ветер. Стал замерзать. До первого электропоезда было около пяти часов, и я поплелся к двум пассажирским вагонам, служившим, как залы ожидания и для ночлега опоздавшим пассажирам.
    Нашел свободное нижнее место, поставил чемодан на самую верхнюю полку, а рюкзак и переноску с птицами поместил под столик, а сам свернулся «калачиком» и уже намеревался заснуть.
    Через несколько минут в чемодане началось движение, сопровождавшееся стуком, шумом от трения чешуек ящериц и змей о стенки пакетов и шипением. В переноске шарахнулись птицы. Ближайшие пассажиры приподнимались со своих мест с вопросами:
    - А что это такое? Что случилось?
    Пришлось срочно ретироваться. Я вышел к привокзальной площади и еле уговорил водителя «такси» отвести меня домой.
    Через час был уже дома. Утром птиц рассадил по клеткам на веранде, а накрытую, белым простынным материалом, клетку с соловьем поставил на сервант в гостиной.
    Не прошло и пару дней, как он уже радовал меня и мою семью своими трелями. С каждым днем распевался все громче и громче. Я потихонечку начал приоткрывать клетку и уже скоро соловей перестал бояться и пел в присутствии всех моих близких.
    Как-то, в середине мая, утром, полулёжа в кресле, напротив соловья, я приготовился слушать пение своего южного солиста.
    Мой младший сын, тогда ученик четвертого класса, сидел за столом и готовил  уроки. Клетка с соловьем находилась у него сзади, над головой, на расстоянии менее метра.
    Соловей прыгал по жердочкам, спрыгнул на дно, затем опять уселся на жердочку и начал кряхтеть. Подумал немного, очень быстро и ловко из под крыла лапой почесал себе затылок и вскоре запел.
    Начало песни - пятикратный свист, с тихого, легкого до мощного свиста, с ходу переходящий в короткий раскат. Почти без пауз защелкал и засвистал. Разнообразные свисты и дудки следовали один за другим.
    Мощные трели пронзали все пространство нашей небольшой квартиры, тело и мозг. Звуковые волны, рожденные в маленьком горлышке, поражали  красотою звуков «туркменского Лемешева», завораживали. Я сидел, расслабившись, прикрыл глаза, и наслаждался его сочным пением.
    Пел он долго, минут двадцать, а может и долее. Различить, где заканчивается одна песня и начинается другая, можно было только по пятикратному нарастающему, подъемному свисту.
    Одно колено следовало за другим, между исполняемыми коленами соловей умудрялся вставлять различные короткие дроби и мелодичные свистовые трели. Строфы исполнялись почти в непрерывном темпе. Закончив петь, спрыгнул к кормушке и занялся мучными червями.
    Я спросил у сына:
    - Ну как Сережа? Понравилась ли тебе песня соловья?
    Ответ его сразил меня наповал:
    - А что? Он разве пел?
    Я еще долго сидел с отвисшей челюстью. Что это? Шутка, или настолько он был занят выполнением школьных заданий и не слышал пения?
    А может от того, что мои дети родились и выросли в окружении птиц и настолько адаптировались к пению пернатых солистов, что их просто не слышат и не замечают?
    Сыну уже 35 лет, у него самого двое детей, а я иногда напоминаю ему этот эпизод.
    Первого своего южного соловья я поймал в конце апреля 1981 году, в своем родном селе, на севере Азербайджана. Нагрянул с женой и двумя детьми в гости к своей тетке Вере.
    Ее муж, дядя Матвей уже приготовил цементный раствор и намеревался приступить к оштукатуриванию внутренних стен гаража.
    - Вот и прораб-строитель приехал, - обрадовался дядя Матвей, - поможешь штукатурить.
    Я действительно после института четыре года работал прорабом на стройках, но одно дело руководить строителями, а другое самому взять мастерок и практически показать «мастер-класс».
    Мне предложили старую одежду, я переоделся и приступил к работе. К вечеру гараж был поштукатурен на оценку, принятую по нормативам того времени, не ниже хорошо, хоть я и впервые держал мастерок в руках.
    Пока штукатурил, слышал в низине сада пение соловья. Сердце заядлого соловьятника явно было не на месте, рвалось бежать по саду вниз к поющей птице, но порученная работа и ответственность за результат сдерживали все порывы.
    Уезжая из Москвы на дальние расстояния, я всегда брал с собой лучок-самолов и баночку мучных червей.
    После ужина схватив пакет с самоловом и червями, направился по тропинке в дальний угол сада. Соловей продолжал петь. Теперь песня звучала громко.
    Пение южного соловья сильно отличается от песни восточного слитным исполнением колен, в которых чувствуется мечтательность и нежность. Когда долго слушаешь пение, начинаешь замечать и оттенки печали и грусти. Одна строфа сменяет другую. Южный соловей может петь до часа без перерыва.
    Песня соловья начинается с почина – продолжительной серией звуков, от тихого свиста с ускорением до сильного, а затем следует целый каскад, на разные лады исполняемых щелканий, свистовых колен и дудок.
    Мне очень нравится песня восточного соловья, но и южный соловей поет великолепно.
    Мы можем наслаждаться звуками и плакать, слушая оперных певцов и затем пойти на оперетту и тоже получить огромное удовольствие.
    Я медленно подходил все ближе и ближе к соловью, которого не было видно в густой листве. Песня раздавалась из кустов, густо оплетенных вверху диким виноградником, на высоте около трех метров.
    Трава под этим природным шатром не росла и я свободно прошел внутрь. Птица не испугалась и продолжала петь в метре над моей головой.
    Задрав голову, смотрел на раскрывающийся в азарте пения клюв, трепещущееся горлышко и подрагивающий рыжий хвост.
    Нет, это не серенькая невзрачная птичка, которую описывают многие авторы. Это великолепно сложенный и приятно окрашенный представитель пернатого мира.
    Прикрепил лучок к земле, на проволочные усики нанизал мучных червей, выпрямился и стал выходить на тропинку. Не успел сделать и четырех шагов, как раздался хлопок лучка. Я обернулся и увидел, что соловей уже бьется под сеточкой.
    Тетя Вера дала мне посылочный ящик и светлую материю, из которых я соорудил неплохой садок.
    Уже стемнело. Мы сели за стол пить чай в просторной кухне с русской печкой на первом этаже. Я рассказывал о соловьях, о видах, живущих и гнездящихся в Советском Союзе, сослался на Тургенева, на его рассказ «О соловьях», о том, что содержание соловьев в неволе – это старинная традиция на Руси и так далее.
   Тетя Вера работала заместителем директора по учебной части в школе и преподавала русский язык и литературу.
    Сходила на второй этаж, в комнату, нашла этот томик Тургенева и сам рассказ, который тут же вслух и прочитала.
    Для нее и для всех присутствующих гостей этот рассказ был откровением, ведь все были уверенны, что соловей в неволе не выживает.
    Внезапно из посылочного ящика раздались оглушительные трели. Все вздрогнули от неожиданности, а затем пришли в восторг от услышанного.
    Через несколько дней я привез соловья в Баку, а еще через пару дней соловей «прописался» в нашей квартире, в Подмосковье.
    Всегда был опрятен, подтянут и в отличном пере, за исключением периодов линек. Пел до десяти месяцев в году.
    В следующем году, на ВДНХ, Московским городским обществом любителей певчих и декоративных птиц, в одном из павильонов, была организована выставка певчих и декоративных птиц. В ней принимали участие представители многих Союзных Республик.
    Мой южный соловей был представлен на этой выставке и на конкурсе птиц своего класса занял первое место и золотую медаль.
    В 2012 году, в апреле, был в Туапсе. Облазил все побережье и предгорья вокруг города. Соловьев было много, но хорошо поющих так и не услышал. Может быть, просто не повезло.
    Наконец решил поймать соловья, поющего на склоне горы в самом городе на вершине высоких деревьев. Песня его была намного беднее и проще, чем у бывших моих соловьев из Азербайджана и Туркмении. Вниз не слетал и я уже думал, что мне в этом году придется остаться без южного соловья, так как время пребывания на юге заканчивалось.
    Поймал его, приманив к лучку на его же песню, записанную на мобильный телефон.
    Когда поезд отъехал от перрона, я вспомнил, что коробочку с мучными червями оставил в квартире у сестры.
    После недолгих раздумий выход был найден. У меня была сваренная курица, заботливо приготовленная сестрой на дорогу и не соленная. Разделив мясо на горку отдельных тоненьких волокон я предложил соловью попробовать необычное для него меню.
    Сутки езды на поезде, до Москвы он перенес хорошо, но беспокойным оказался не в меру. Песни от него не дождался, да и за свой дикий нрав просидел до линьки в клетке, накрытой белым материалом.
    Летом перелинял нормально, а после линьки дикий нрав внезапно поменялся на противоположный. Соловей стал совсем ручным. Свободно брал червей и сверчков из руки. При моем приближении сразу двигался поближе к прутьям по жердочке.
    Запел только в конце ноября. Сейчас середина августа, а он все еще поет, правда уже не в полный голос, но достаточно громко.
    Может его вдохновляет продолжительный переливчатый свистовой говорок линяющего соловья красношейки.
    Два-три раза в день, в этот дуэт вклинивается старый восточный соловей, выдавая несколько мощных по силе звука колен, как бы напоминая остальным птицам, что главный солист в квартире был, есть и будет все-таки он.
19 августа 2013 года.

[Александр Крохин]

Легенда у нас дома
   

[Александр Крохин]

Удалено по просьбе автора

[arxip]

Александр пора Вам публиковаться. Очень интересно пишете. Читал не замечая течения времени.

[Александр Я]

Спасибо за доставленное удовольствие!!!!.

[akvos]

Саша привет!Читал с большим удовольствием-как будто снова увидел старых друзей и знакомые места
Средней Азии

[sergeynnov]

Ув.Александр Крохин,прочитал с большим интересом.Информация нужная и полезная.

[Андрей Петров]

Уважаемый Александр,очень интересно Вас читать.Спасибо Вам.И вторая моя родина упоминается в Вашем рассказе,это город Ливны Орловской губернии.

[Данияр]

Спасибо за рассказы! Читал с удовольствием! Родился и вырос в г.Чирчик. Акташ, Чимган, Бричмулла, Бильдирсай, Чарвак - также родные места...

[Одессит73]

Ув Александр!Написано с большой любовью и душой! Огромное спасибо!

[Александр Крохин]

Я рад, что Вам понравились мои рассказы о птицах. Вторая часть рассказов посвящается авиации, на этом
 форуме думаю неуместно будет показать. Третья часть - цикл рассказов по теме "Очевидное и невероятное",
тоже вроде от тем форума в стороне.

Саша привет!Читал с большим удовольствием-как будто снова увидел старых друзей и знакомые места
Средней Азии

Саша, я написал о тебе в одном рассказе, но фамилию сократил. Если ты позволишь указать фамилию полностью, то, когда
наберусь с духом издать рассказы книжкой, то добавлю недостающее.
   С уважением ко всем форумчанам, самым близким моим друзьям на данном этапе моей жизни, Александр.

[Вадим]

 Огромное спасибо за Ваши рассказы.

[Нурмуҳаммад]

Доброго времени суток, уважаемый Александр Крохин!
Всё у Вас получилось детально, интересно и полезно! Вы описали природу Средней Азии как наш соотечественник. У птиц перья крыльев в основном для полета. А Ваше перо и пишит, и взлетает над высокими горами...
Еще раз огромное Вам спасибо!

[Александр Крохин]

Вадим и Нурмухаммад. Я родился и вырос в Азербайджане, в предгорьях Шах-Дага и природа юга мне понятна и близка.
В Средней Азии тоже чувствовал себя как дома.  В Армии и после я жил уже в России и живу здесь почти 50 лет. Поля, леса
 и фауна России также прекрасны. Я любуюсь отражением  нашей природы в фотографиях наших форумчан, таких как
Щуров, Николай из Мурманска, Макс 3 с Приморья, Натуралиста и других. На форуме много людей, которые искренне любят свою
 Родину, иногда критикуют Власть, порядки, законы, но преданы своему увлечению - общению с животным миром.
И это нас объединяет, независимо от того в какой части земного шара мы находимся.
  Если многим мои рассказы понравились, значит недаром я их написал. Может кому-то мой опыт пригодится.
    С уважением, Александр.

[Нурмуҳаммад]

  Если многим мои рассказы понравились, значит недаром я их написал. Может кому-то мой опыт пригодится.
    С уважением, Александр.
 Александр, то что пишется - это остается. Пишите, и мы с удовольствием будем читать!

[Александр Крохин]

У Антипина В.И.

    К концу подходила командировка в г. Асбесте. Планов на оставшиеся три дня до вылета домой было много.
    После того, как были составлены все отчеты, подписаны протоколы, я решил, пользуясь случаем:
    - посетить Богдановичский фарфоровый завод, в котором работали сотни людей, получивших профессиональное образование в Лобненском техникуме строительных материалов, в котором я в те времена работал;
    - в Свердловске встретиться со старейшим любителем певчих и декоративных птиц Антипиным В.И., по поручению руководства Московского городского клуба певчих и декоративных птиц:
    - в субботу посетить свердловский птичий рынок.
    От директора Асбестовского горного техникума поступило заманчивое предложение посетить месторождение изумрудов и сам поселок Изумрудный.
    Поездка в Богданович была отложена до утра, а сегодня с удовольствием решил использовать возможность посетить одно из уникальных мест Урала.
    С добычей асбеста и технологией его получения из каменных глыб, я познакомился и в карьере, и на заводе по производству асбеста.
    Автобус мчался по асфальтированному шоссе. Справа и слева мелькали смешанные леса, высоченные и стройные сосны сменялись невысокими пушистыми елями, разбавленные березами. Стволы берез отличались необыкновенной белизной.
    Рядом со мной сидел инспектор из г. Дятьково и провожал взглядом чуть ли не каждое дерево.
    - Красивые места, - не удержавшись заметил инспектор, - но у нас на Брянщине природа лучше.
    - Обратите внимание, - отвлек нас от созерцания красот Урала наш добровольный гид в этой экскурсионной поездке, Руслана Ивановна, - сейчас слева, вы увидите высокие отвалы грунта, навезенные самосвалами сюда после того как на фабрике извлекли из руды все изумруды. Можете выйти из машины, прогуляться по этим отвалам. Можно посмотреть и сам карьер, где добывают руду.
    Машина остановилась и мы полезли на голые, лишенные всякой растительности, насыпи в надежде, что найдем какой либо зеленый драгоценный кристаллик, незамеченный при обработке породы. Долго мы осматривали поверхность искусственных холмов. Попадались куски и пластинки, похожие на уголь, однако, все наши усилия разбогатеть оказались тщетны.
    Прошли по накатанной самосвалами дороге метров триста и увидели очень глубокий карьер яйцевидной формы. По кругу, террасками были проложены дороги, уходящие по огромной спирали вниз. На самом дне, темно-синим пятном, как зрачок гигантского глаза, выделялось озеро.
    Глубина карьера не менее 600 метров и этот факт производит огромное впечатление на всех нас.
    Внизу, два экскаватора загружали самосвалы рудой, которую везли на Малышевскую фабрику.
    Кое-где, в лесополосе у дороги, были установлены палатки. Как объяснила гид, сюда со всей России приезжают «искатели сокровищ» покопаться в отвалах. Приезжают в отпуск, некоторые на все лето, видимо, вторично просеивая породу, что-то там находят.
    Побродив еще некоторое время по высоким холмам, мы сели в автобус и поехали дальше, в поселок Изумрудный.
    По дороге, мы увидели на сосне, справа у дороги, косолапого мишку, сделанного из большого березового капа, прикрепленного прямо к стволу.
    Изумрудный – небольшой, но чистый и ухоженный поселок. Подстриженные газоны, цветники. Сразу бросалось в глаза, что жители большое внимание уделяют детям. Везде расположены сказочные домики, скульптуры сказочных персонажей из дерева, причудливые горки, качели.
    Рассказывают, - продолжила Руслана Ивановна, - что один житель поселка на своем участке чистил старый колодец, менял прогнившие бревна и на обвалившейся стенке обнаружил целый куст изумруда.
    Древние называли изумруд камнем «таинственной Изиды», считали, что он способен защитить человека, который его носит, от тоски и ипохондрии, отвращает от измен, а еще отгоняет дурные сны и открывает тайны грядущего.
    У европейских и азиатских монархов трудно найти корону, в которой не отсвечивал бы зеленью майской травы изумруд. Поэтому он давно является олицетворением власти и богатства.
    Есть еще сообщения, что изумруды наделены способностью жестоко мстить людям, посмевшим потревожить их вечный покой. Многое, связанное с этими драгоценными камнями, пронизано цепью несчастий и преступлений, а порой окутано туманом зловещей мистики.
    Несколькими днями раннее, в музее Горного техникума я видел множество уникальных экспонатов, предоставленные музею самой «Хозяйкой медной горы».
    На Богдановичский фарфоровый завод попал только на следующее утро.
    Автобусом удалось добраться очень быстро. На проходной завода, едва я открыл рот, чтобы представиться, меня под руку подхватила бывшая выпускница нашего техникума Галишева Ольга.
    Это мой учитель из Москвы приехал, пропустите.
    И обращаясь уже ко мне воскликнула:
    - Каким ветром вас занесло в нашу деревню?
    Я объяснил, что был в командировке в Асбесте и, попутно, решил посетить ваш завод.
    Ольга работала старшим мастером в одном из литейных цехов.
    Весть о том, что я приехал на фарфоровый завод, распространилась по заводу очень быстро. Какой бы цех или участок я не посетил, везде встречал своих выпускников. В лаборатории, мастерами в цехах, в отделах заводоуправления.
    Завод выпускает широчайший ассортимент фарфоровой посуды, начиная от обычной тарелки, чайников, до изысканных авторских работ. В цехах установлены новые немецкие автоматические линии.
    Во вторую половину дня я уехал на электропоезде в Свердловск.
    От вокзала пешком направился на ул. Готвальда к своему знакомому - Антипину Виктору Ивановичу.
    Виктор Иванович был дома. Я звонил ему из Асбеста и предупредил о своем приезде.
    Как доехал?
    И не дожидаясь ответа, буквально сдернул с меня плащ.
    - Разувайся, вот тебе тапочки.
    - Да,.. о гостинице забудь, переночуешь у нас.
    Квартира Виктора Ивановича представляла собой миниатюрный музей. Ослепительная чистота и порядок. Вдоль стен располагались различные остекленные ландшафтные макеты-витражи, отображающие природу в различные времена года. Вот зимний пейзаж: в миниатюре выполненные срубленные дома, деревья, снег. На одном участке речки¸ закованной в лед, проступила полынья, около рубленных изб прямоугольниками вытянулись заснеженные ограды.
    Осенний пейзаж. Окраина деревни, ручей, одетые в осенний наряд леса и перелески. Из земли проглядывали уральские полупрозрачные минералы с вкраплениями белого и желтого металлов.
    Также красиво выглядели весенние и летние миниатюры. Там, где оголялась земля или по замыслу художника должен лежать камень. Антипин использовал природные самоцветы.
    Виктор Иванович, несмотря на солидный возраст, был очень подвижен и легок, поочередно подходил к стендам, включал цветную подсветку, имитирующую ночное или дневное освещение и макеты оживали.
    Такой красоты, выполненной в домашних условиях, я еще не видел. Это пример высокого художественного вкуса, любви к природе.
    - Где вы таких красивых камней набрали?
    - При прокладке новых дорог с обрабатывающих заводов вывозят отходы, которые используются как щебенка. Хожу, собираю. Все равно закатают под асфальт.
    - Если хочешь, забирай этот мешочек с камушками себе на память.
    Сверху, на макетах, рядком стояли, также с любовью изготовленные, клетки.
    Птиц было не особенно много, но, вероятно, подобраны самые лучшие из певцов наших полей и лесов. В правом углу большой комнаты выкармливали птенцов певчие попугаи, с балкона раздавались выкрики попугаев неразлучников.
    Когда все было подробнейшим образом рассмотрено, супруга Виктора Ивановича пригласила нас на кухню поужинать.
    Раздался звонок входной двери.
    - Сейчас я тебя познакомлю с интереснейшим человеком… - вставая со стула сказал Антипин и пошел открывать дверь.
    Через пару минут он знакомил меня с новым гостем.
    - Николай Григорьевич.
    Во время ужина и до позднего вечера разговор шел о птицах, об их содержании и кормлении.
    Мне импонировало то, что Николай Григорьевич, так же, как и я был не только любителем содержания соловьев и славок, но и отменным знатоком соловьиного пения.
    Говорили и о работе Московского клуба певчих и декоративных птиц, о предстоящей выставке-конкурсе в Москве, об участии в этом конкурсе свердловчан.
    Он написал целый список проблемных вопросов к председателю МГКЛПиДП Евгению Малаханову и его заместителю Виктору Морошкину, который он просил передать им лично.
    Николай Григорьевич ушел после двадцати трех часов.
    - Как тебе Никонов? – спросил меня Виктор Иванович.
    - Какой Никонов? – переспросил я.
    - Какой, какой! Наш знаменитый писатель, Никонов Николай Григорьевич, собственной персоной. Приходил специально познакомиться с московским гостем, то есть, с тобой, представителем Московского клуба.
    О Никонове я был хорошо наслышан. Знаменитый писатель, член Союза писателей СССР. В нашей городской библиотеке было всего две его книги – «След рыси» и «Певчие птицы», которую многократно брал домой и перечитывал.
    Что же вы мне раньше не сказали, я думал, что этот человек - один из членов вашего городского клуба.
    Ночью долго не мог уснуть. По много раз вспоминались детали нашего разговора.
    Камушки Виктора Ивановича я до сих пор храню. Часто вспоминаю командировку на Урал и свердловский птичий рынок.

Щур

    Утром вышли из дома сели в трамвай и поехали мимо пассажирского железнодорожного вокзала до птичьего рынка.
    - Вот и рынок. – Виктор Иванович пальцем показал в левую сторону от дороги.
    Рынок оказался небольшой, огороженный старым забором.
     Уже перед входом предлагалась птица. Было много белопоясных клестов, ярких малиновых щуров и дубровников. На прилавки птиц выставлялось мало, а большая их часть скрывалась в сумках. А насекомоядных, которые меня больше всего интересовали, почти не было.
    Антипин знал большинство прибывших на рынок продавцов, кому-то кивал головой, с кем-то подолгу разговаривал. Подошел Николай Григорьевич. Мы поздоровались.
    - Я рано приехал, уже ухожу, дела, – сказал он, - а вы походите, может быть, каких-либо птиц для себя присмотрите. Привет Москве!
    Я сожалел, что не поеду поездом. Сегодня, через несколько часов, должен вылететь с аэропорта «Кольцово» рейсом до Москвы.
    Очень хотелось приобрести белопоясного клеста и малинового щура.
    На оформление и получение ветеринарной справки на птиц времени уже не было.
    Антипин предложил отправить щуров поездом, через знакомого проводника. Предложение было принято. Мы попрощались.
    В самолете рядом со мной сидел тот самый инспектор, из Дятьково. Почти три часа донимал меня россказнями о том, что человек он уникальный и у него очень редкая группа крови, первая, резус отрицательный, и в случае, если потребуется переливание, донора практически невозможно будет найти. У него есть один знакомый с подобными данными, но живет далековато, в Новосибирске.
    Его адрес, записанный на клочке бумаге, я вскоре благополучно потерял.
    По воле провидения, у меня, у моей жены и трех наших детей тоже первая группа с отрицательным резусом, но мой попутчик так об этом и не узнал.
    Вечером я был дома, среди своих родных и птиц, которых оставил почти на две недели. Везде замечательно, а дома все же лучше.
    К слову сказать, Виктор Иванович Антипин, уже через десять дней прислал мне четырех ярких щуров, как и обещал.
    Трех отдал своему другу Алексею Соломасову, а одного, на мой взгляд, самого спокойного оставил себе.
    Щур жил в клетке 60х30х40 с тремя жердочками, две сверху и одна по центру ниже.
    За питанием щура надо внимательно следить. Основу еды составляет канареечная зерносмесь, но необходимо добавить рапса, семян хвойных деревьев. Щуры очень любят объедать кончики хвойных веток и почки лиственных деревьев. Подсолнух и кедровые орешки давал как лакомство, причем кедровые орехи слегка раздавливал.
    Фрукты предлагал ежедневно. Рябину и мягкий корм можно давать понемногу, с тем расчетом, что съев мягкий корм, примется за зерно. Вечером желательно дать 3 - 5 мучных червя. Кроме того птица хорошо ест ягоды рябины, облепихи и клюквы.
    В периоды линек прикармливал болгарским красным перцем и другими красными овощами, ягодами и фруктами.
    Первоначальный малиновый цвет, к сожалению, очень трудно сохранить без добавления специальных пищевых красителей. Птица не должна голодать, но и перекармливать нельзя. У настоящего любителя должна быть развита наблюдательность и отработано чувство меры, тогда птица живет долго и много поет.
    Шамов И.К. в своей книге «Наши певчие птицы» так охарактеризовал пение щура:
    «Этот близкий родственник снегиря кроме своего нарядного оперения обладает и хорошей песней, состоящей из сильных и "светлых" волнистых свистов, по складу напоминающих юлиные песни, длинных или коротких вроде позыва; последние исполняются отдельно, "накриком", и обыкновенно предшествуют первым свистам, собственно песне, исполняющимся часто слитно один с другим, и тут представляющим очень красивую свистовую песню, с переходными тонами, как у юлы, но очень характерную. Это чисто свистовые колена, которые слышатся как бы словами: влю-влю-влю-влю-влю-вливли..., или фили-фили-фили-фли-фли-фли... "светлыми" свистами с понижением в конце, иногда они с приема: фи-фи, фи! фи!.. (1-е два слитно, 2-е отдельно и сильно). Позывы щура: ирли!. громко, или: фю-вю!.. как бы свисток жел.-дор. машиниста. Kpoме того, в песню вставляется копировка (у всякого ли щура нами не проверено), какая-нибудь чужая песня, напр., пеночки, отрывком или сполна.»
Мой щур жил много лет, правда, первоначальный малиновый цвет после первой же линьки потерял, но очень быстро стал совершенно ручным. Пел большую часть года и круглогодично жил в клетке на веранде.
Позже я этих замечательных птиц не содержал, так как именно эти птицы требуют повышенного внимания и дополнительного времени по уходу, которого у меня уже не было.



16 октября 2013 года.

[LEXX]

Предлагаю Вашему вниманию некоторые воспоминания  о детстве.

Александр , мне очень ваш рассказ понравился. Сейчас по моему так уже и не пишут.   А места очень похожи на район Псебай-Загедан. Успехов в творчестве!

[Oleg]

Александр,спасибо!

[calliope]

Александр.
От себя хочу выразить небольшие пожелания, которые думаю, дополнят Ваши рассказы.
Лично мне было бы еще интересно узнать и в какое время (год, месяц) Вы встречались с Никоновым, что заполнилось после встречи с ним?! Когда были на Урала или еще где, на просторах родины чудесной. 

И второе, Вы человек с большим практическим опытом и знаниями.
Было бы весьма полезно, если бы Вы делились в своих рассказах секретами или хитростями нашего «ремесла», пусть даже завуалировано.
Того же Никонова, нужно читать постоянно.
Его птичий «альманах» ( и другие книги) в них можно найти что-нибудь своё, личное, а после каждого нового прочтения откроется очередная дверь в ....
Скорее всего, откроется что-то новое.

Мне приятно Вас читать. 

[Александр Крохин]

Пишу о том, что, на мой взгляд, интересное произошло в моей жизни. Это не научные труды  и не документальная повесть. Бывает, что я в одном рассказе объединяю два разных события, произошедшие в разное время. Конкретно о Никонове. То, что я описал, произошло осенью 88 года. Точную дату, конечно можно восстановить, покопавшись в архиве учреждения, в котором не работаю с 97 года. Приказ о моей командировке наверняка сохранился.  Только пишу я не только о птицах и не только рассказы-записки.
Кто внимательно читал мои записки, наверняка нашел для себя какие-то ответы на вопросы. Секретов у меня нет.
Очень рад Олег и Алексей Иванович, что Вам понравилось. С Армавиром у меня связано несколько интересных воспоминаний. Может найду время и опишу. Много времени проводил в зарослях реки Кубани.
    С уважением, Александр.