Предлагаю вашему вниманию небольшой очерк о певчем дрозде - одном из выдающихся певцов наших лесов. Посвящаю Талгату (Натуралисту), нашему замечательному форумчанину, заядлому дроздятнику и хорошему человеку.
Певчий дрозд
29 мая. Весь день шел дождь, насыщая живительной влагой изрядно высохшую под палящим солнцем подмосковную землю. Природа глубоко вздохнула свежий и влажный воздух, а затем выплеснула вокруг вечерней прохладой и сладкоголосым пением различных птиц.
Сижу на кресле-качалке под дубами и елями, отставив на столик недопитый стакан некрепкого чая. Напрасно вглядываюсь в густые сплетения дубовых веток и еловых лап, пытаясь через экран видеокамеры рассмотреть поющего над самой головой певчего дрозда. Более месяца ежедневно слушаю его мелодичные выкрики, часто улавливаю все новые и новые колена, которые он вставляет в свою песню. Чуть в стороне от него поет свою песенку мухоловка пеструшка, стараясь ублажить свою самочку, сидящую на яйцах в новенькой дуплянке. С разных сторон доносятся выкрики дроздов рябинников. Рябинники постоянно чем-то озабочены. То гоняются друг за другом, то все вместе накидываются на пронырливую и любопытную сороку-воровку, большую любительницу отведать птичьи яйца, то атакуют вездесущую белку, которая, не обращая на них ни малейшего внимания, обходит дозором свою территорию. На ветке орешника робко пытается выстроить свою грустноватую песенку оранжевогрудая заряночка. Бойкий зяблик, не обращая внимания на всех, раз за разом исполняет свою очень громкую короткую песню с характерным росчерком в конце.
Так, незаметно один день сменяется другим, теплые воздушные массы сменились прохладными, а вторая половина июня в Подмосковье прошла в грозах. Резко похолодало. Постепенно прекратили свои рулады черные дрозды, не стало слышно и певчих дроздов, изредка в кустах робко прозвучит их тревожное «цик» и опять тишина. Редко пропоет свои чарующие флейты славка черноголовка. Пока еще не смолкли в зарослях крапивы песни садовых камышевок, вечерами слышится воркование вяхиря, а неутомимые пеночки теньковки на все лады повторяют свои бесконечные торопливые песенки - «тень, тень, тюнь, тинь, тянь, тень…». По утрам снова, как и весной, начинают свои барабанные трели дятлы, прокричит своей неповторимой флейтой иволга, а большие синицы со своим многочисленным потомством уже начинают кочевать, обследуя каждое дерево, наворачивая по территории дачного кооператива большие круги. Сойки и дрозды рябинники целыми днями исследуют все закоулки заботливо ухоженных грядок с земляникой, начисто уничтожают плоды жимолости и ирги, к великому негодованию дачников
Бороться с птицами почти невозможно, сойки и дрозды быстро соображают, что от различных блестящих и вращающихся прибамбасов, экзотических пугал угрозы для их воровского промысла нет.
Холодное утро конца июня. Суббота, небо до горизонта затянуто тяжелыми свинцовыми облаками, гонимыми северным ветром. Вероятно, сегодня опять будет лить противный холодный дождь. Открыл входную дверь, опустил взгляд на пол и остановился в оцепенении.
Дрозд, навечно закрыв глаза, лежал около двери на крыльце, полу раскрыв крылья¸ словно приготовив их для стремительного полета с вершины ели на землю, хвост был распущен веером и неестественно загнут за спину. Около клюва разлилась какая-то мутная жидкость. По светлой груди с четкими темными пестринами, крупной голове с сединой и другим признакам определил, что это был самец певчего дрозда и, похоже, не молодой.
Я стоял над ним в полной нерешительности и не знал, как адекватно отнестись к такому неприятному событию. Сразу возникло множество вопросов. Почему его настигла смерть именно у моего порога? Как реагировать на данный неприятный факт? Нет ли в этом явлении какой либо мистики? Вся моя жизнь убедила меня в том, что случайностей в нашем бытие не бывает. В моем представлении в нашем едином и целостном мире все причинно-следственно обусловлено. Всякое «случайное» событие представляется случайным лишь потому, что мы не в состоянии выявить ряд событий ему предшествующих.
Подбросить его не могли, все-таки высокий глухой забор, далековато от крыльца, да и некому подбрасывать. Соседи несколько дней назад уехали с дач по домам в связи с затяжной холодной и дождливой погодой. Почему дрозд погиб в такое время, когда естественных природных кормов вокруг достаточно, чтобы не умереть с голоду? Может, был отравлен каким-то не добропорядочным соседом, охраняющим свои грядки с клубникой от назойливых соек и дроздов? Вернулся на веранду, надел рабочие перчатки и осматрел дрозда. На теле внешних повреждений не обнаружил. Тот ли этот дрозд, чудесные песни которого в кроне дубов я записал на видео всего несколько недель тому назад?
Птица обрела покой под огромной елью в лесу, а я еще несколько дней находился под впечатлением необычной находки.
Мой певчий дрозд, много лет живущий в клетке на веранде, накормленный и ухоженный, по-прежнему с раннего утра выкрикивал свои разнообразные мелодичные коленца, не подозревая, что творится в душе его хозяина.
Вспомнились давние времена начала восьмидесятых годов, полет на планере по 100 км треугольному маршруту в Ленинградской области. Погода особо не баловала восходящими воздушными потоками и я, не учел усилившийся встречный ветер, потерял высоту и немного не дотянул до аэродрома. Доложил по рации о месте своей вынужденной посадки, а затем приземлился на краю скошенного поля у населенного пункта Велькота. Вылез из планера, прошелся по всему полю, оценил возможность принятия самолета буксировщика, направление посадки и взлета. Поле было ровным и полностью удовлетворяло всем условиям безопасности, как приема самолета, так и взлета в составе аэропоезда.
С помощью местного жителя, укладывающего подсохшее скошенное сено в небольшие копна, откатили планер назад к лесополосе. Я присел у крыла, опущенного на землю, и стал дожидаться самолета, который мог появиться в любую минуту.
Из шумящей летней листвой лесополосы рождались прерывистые звуковые волны и накрывали медово-пахнущее свежескошенной травой поле разноголосыми мелодиями различных птиц. Особенно выделялись сильные и чистые высвисты певчего дрозда. Он сидел на вершине ближайшего дерева и его качающийся на ветке темный силуэт отлично просматривался на фоне белого облака.
Прошло несколько десятков лет с той поры, а я живо помню те красивые свисты, которые трудно сейчас описать словами. Каждое колено дрозд повторял дважды, а то и трижды, наиболее сложные свистовые переборы произносил до четырех раз подряд. Самым существенным для меня в то время было осознание того, что какой либо вокальной последовательности, как, например, у соловья, не наблюдалось. Каждый выкрик – это новая талантливо исполненная импровизация. Мне показалось, что выкрикивая какое-либо уже знакомое для меня колено, дрозд менял либо тональность, либо громкость, но при этом испытывал явное наслаждение от своей песни, у которой не было ни начала, ни конца. С тех пор певчие дрозды стали одними из моих любимейших в вокальном исполнении птиц наряду с соловьями и славками черноголовками.
Первого своего певчего дрозда я поймал в конце восьмидесятых. Долго ходил по окрестным лесным опушкам в поисках выдающегося солиста. Дроздов прилетело много, плотность расселения по территории, прилегающей к аэропорту Шереметьево достаточно высокая. Выбрать певца по душе было нелегко, то классического «спиридона» в репертуаре не было, то какие-то колена исполнялись на мой взгляд слишком скрипуче.
Хорошего певца я нашел к середине апреля на самом краю старого смешанного леса, с развитым подростом из орешника и молодых невысоких елок недалеко от здания таможни. В лесу под деревьями лежало еще много снега, но полоска леса около поля была почти сухая. Большие рыжие муравьи торопливо собирали какие-то палочки, семена луговых трав и несли свой груз под старую ель.
Хорошо в пахнущем хвоей лесу! Голубое небо. Утреннее солнце освещало вершины деревьев, проснувшихся от зимней спячки. Начавшееся от корней сокодвижение изменило цвет стволов и веток. Воздух стал свежее и чище. Весна набирала силу.
Сидя в отдалении, наблюдая за поющим дроздом, без особого труда определил место, куда он чаще всего спускается, чтобы под прошлогодними пожухлыми листьями найти земляного червя, слизня или какого либо жучка. После того, как предполагаемое место ловли было определено, я расчистил кружок земли диаметром с метр от листьев и веточек, насыпал немного куколок мучных червей и сухой гамарус. Рядом выкопал небольшую ямку, дно и стенки застелил куском пленки, которую предусмотрительно захватил из дома. Не сидеть же в холодную погоду на влажном бревне. Укрепил дерном края. Затем с поля, из лужи натаскал воды. Получился неплохой водоёмчик, возле которого, в дальнейшем, по прилету с мест зимовки ловил чечевиц, славок черноголовок и овсянок.
На следующий день пришел вечером, поставил две сети. Одну под 90 градусов к линии края леса, другую вдоль, в глубине, стоек не потребовалось. Четыре клубка шпагата были переброшены через ветви деревьев. Нижние петли сети были закреплены удлиненными колышками. Сети хорошо маскировались небольшими елочками. Под маленькой елкой, в центре прямого угла между сетями поставил кассетный магнитофон с записью песни певчего дрозда. Пока устанавливал сети, дрозд пел далеко от меня, но невысоко, в кустах орешника.
Когда я включил магнитофон, пение дрозда прекратилось, больше в этот вечер голос он не подавал. Через два часа заметно начало темнеть. Продолжать ловлю в сумерках, да еще далеко от дома, уже не было смысла. Резко похолодало. Я направился краешком леса к сетям и увидел дрозда, бьющегося в угловом нижнем кармане, почти на земле. Я бросился со всех ног к сети, как на амбразуру вражеского дзота, закрыл руками карман и только затем схватил истерически орущего дрозда левой рукой, а правой начал выпутывать его ноги. Он или не он? Дунул под хвост и убедился по большой выступающей части клоаки, что это самец. Радость от того, что дрозд сравнительно легко попался, не омрачило даже то обстоятельство, что вся левая ладонь была испачкана жидким пометом.
Быстро запихнул птицу в небольшую переноску и застегнул сумку, вымыл руки, собрал сети и быстрым шагом направился домой. Дома, прежде всего, снова внимательно осмотрел пойманную птицу. Несмотря на все его протесты, крики и попытки клювом уцепиться за палец, связал кончики крыльев и посадил его в клетку ящичного типа размерами 60х30х40 см. Вовнутрь клетки, на песок поставил две специальные глубокие фарфоровые чашки, Одна с водой, другая с мягким кормом и сотней мучных червей. Переднюю часть клетки закрыл белым простынным материалом, чтобы птица меньше беспокоилась.
Утром, приподняв материал, увидел, что дрозд неподвижно сидит на жердочке, злобно смотрит на меня, не мигая, как на врага народа, но червей в плошке не было. С этого момента я уже был уверен, что все нормально, дрозд не отказался от корма и через некоторое время должен запеть. Ждал почти две недели. Может быть, на его активность оказало влияние пение многих певчих птиц, которых в то время у меня было не мало. Это - соловьи, сине- и пестро-каменные дрозды, реполовы, жаворонки и славки. Запел с раннего утра 1 мая. Запел не громко, но выкрикивал именно те колена, за которые я его и выбрал. Через пару дней он пел в полную мощь, рано утром, едва начинало светать. Хорошо, что у меня закрыта балконная дверь, и она значительно приглушает все внешние сильные звуки.
Пытался записать словами все то, что проговаривает певчий дрозд, но у меня эта затея провалилась. «Спиридона» как такового не было, но было похожее чистое колено, с ударением на первый слог, очень красиво звучащее. Можно при желании приблизительно выделить и «филиппа» и «чай попить», и «вый дем» и т.д.
Скорее – это были чистые верховые звуки, заимствованные у окружающих дрозда птиц, которые он не копировал, как, например, варакушка или болотная камышевка, а воспроизводил в творчески переработанном виде. За эту способность многие любители отдают ему предпочтение даже перед соловьем. Все колена, как правило, повторяются дважды. Каждое колено отделяется от другого продолжительными паузами, что роднит его с восточным соловьем, но некоторые колена, вероятно, особенно им любимые, могут повторяться многократно.
Постепенно у него сложился свой почин - «перепить - перепить – перепить», по которому я стал определять начало новой песни. Количество различных отчетливых звуков в его продолжительной песне очень велико. В более продолжительные паузы певчий дрозд вставляет, так называемые, «побаловки», которые выполняют в общем строе песни роли знаков препинания. У какого-то автора книги по орнитологии читал, что талантливые дрозды применяют «побаловки» с особым смыслом, ими они расставляют акценты, усиливая то или иное колено, а в целом вся музыкальная композиция приобретает особую целостность, гармонию.
Год за годом певчий дрозд радовал меня своими песнями все больше и больше, но мне хотелось большего, хотелось, чтобы он был более покладистым, а может быть даже ручным. Все мои усилия в этом направлении не приводили к успеху. Дрозд, как говорят, был слишком строгим, фамильярностей не терпел. Чистка клетки для него была большим стрессовым испытанием.
Однажды прогуливаясь по мелколесью, на елочке обнаружил гнездо певчего дрозда с птенцами, примерно, 5 - 6 дневного возраста. В голове мелькнула шальная мысль - взять одного птенца и выкормить, в конечном итоге воспитать спокойную, ручную и отлично поющую птицу. Дрозд, который жил у меня одиннадцатый год, прекрасно пел и как нельзя лучше подходил на роль учителя.
Но как выбрать именно самца? Используя все знания о дроздах, которые у меня на тот момент были, решил рискнуть, выбрал из пяти двух самых крупных птенцов. Осмотрел клоаки и выбрал того, у которого она была ближе к килевой кости. Третий признак – резкий переход от нижней части клюва на горло, если смотреть на птицу в профиль. У самки переход плавный. В общем, выбрал одного и принес домой. Кормил дождевыми червями и куколками мучного хрущика, через каждый час. Иногда давал мешанку – «соловьиную смесь» и свежие муравьиные яйца. В картонной коробочке таскал на работу и с работы. Рос дроздёнок не по дням, а по часам. Вскоре переселился в клетку. Всегда радовался моему появлению, приподнимался на лапках, широко раскрывал клюв, потряхивая крыльями, с особой любовью во взгляде заглатывал предложенную пищу, а то и сам выхватывал червей и куколок мучных червей прямо из пальцев. Еще, будучи не полностью оперенным, начинал пробовать свой голос, потихоньку высвистывать какие-то мелодии.
Сейчас читаю сообщения-отчеты моего друга Талгата (Натуралиста) о выкармливании и воспитании «выкормыша» певчего дрозда Сысоя. Описал один к одному, всё точно так же как и у меня когда-то. Дрозд любил сидеть у меня на пальцах, перелетать на плечо, дремать на коленях, но постепенно его привязанность ко мне заметно снизилась. Тем не менее, продолжал брать червей с рук. Когда засовывал руку в клетку, он отодвигался и уже не позволял гладить и почесывать ему затылок. Стал осознавать себя взрослой особью. Через год песня его оформилась, но пел в полголоса, редко выкрикивал какое либо колено громко. Появившееся после первой полной линьки недоверие ко мне исчезло, дрозд снова стал доверчивым и ласковым. На второй год стал петь наравне со старым дроздом, но все равно пение его резко отличалось по строю выкриков. Было много совпадающих колен, но, видимо, сформировал свой репертуар благодаря отличному окружению, впитывая песни не только певчего, но и черного, и пестро-каменного дроздов, славки черноголовки, полевого жаворонка, юлы и многих других птиц живущих рядом с ним на лоджии. Не исключаю роль генетического фактора и того, что, будучи в яйце и после вылупления из яйца слышал пение своего родителя. Что касается внешнего вида – всегда был статен, ярок и красив.
Потерял я его из-за того, что позволял свободно летать по веранде. Однажды он провалился в щель между стеной и комодом, на котором стояла его клетка. Низ задней стенки комода вплотную прикасался к стене, вверху между стеной и комодом было расстояние около 8 см. Что могло испугать его, осталось неизвестно. Дрозд провалился в этот конус, в эту смертельную ловушку, из которой выбраться не было никакой возможности. С тех пор я никогда не выпускаю своих питомцев из клеток.
Брать нового птенца из гнезда не стал, уж очень много труда и времени надо вложить, да и вряд ли повезет снова. Вместе со мной эту беду пережил и мой старый дрозд, а прожил он у меня еще четыре года. В общей сложности он прожил не менее трех жизней своих вольных собратьев. В последний год предпочитал сидеть на нижней жердочке или на песке, тем не менее, пел по утрам, а в солнечную погоду и днем.
Несколько лет я искал ему замену, но не находил. Ловил лучком-самоловом и сетью множество дроздов, но попадались либо совсем дикие, в считанные дни обламывали напрочь хвосты, либо не запевали вовсе. Отдавал их своему другу, Алексею Михайловичу Соломасову – охотнику птицелову, известному всем старым московским любителям певчих птиц. Он ежегодно отлавливал несколько десятков певчих дроздов. Всех держал в небольших клетках. Обитые дрозды успешно линяли в таких клетках, одевались в новое оперение, по поведению становились кроткими, пели в присутствии людей, находящихся тут же, на большой кухне. Как ему удавалось перевоспитывать дроздов, вернее ломать их психику мне было ясно, но в душе не одобрял подобных методов.
В конце лета, почти семь лет назад, решил отловить парочку наиболее ярких щеглов. Щеглов в тот день не поймал, но зато в сеть влетел великолепный по внешнему виду самец певчего дрозда. Я не стал его выпускать и привез его домой. Только один раз в жизни позволил себе поймать и привезти соловья из города Гулькевичи, предварительно не прослушанного, как говорится, поймал «кота в мешке». К счастью соловей оказался с отличной песней. И вот теперь дрозд. Снова понадеялся на удачу. А вдруг пойманный дрозд окажется великолепным певцом, Шаляпиным? Сколько случаев было со мной и с моими друзьями птицеловами. Бывало, выпутаешь попавшую в сеть неказистую на вид птицу, выпустишь на волю, а она отлетит на ближайшее дерево и такую ошеломительно прекрасную песню закатит, хоть локти кусай.
Запел он в марте следующего года. Песня не относилась к чисто классической, описанной в разный литературных источниках, но исполнял очень много своеобразных и красивых колен. Живет до сих пор в клетке на лоджии, переживает самые лютые морозы, но в марте начинает петь свои великолепные песни. Переезды на дачу в конце апреля и обратно в сентябре переносит спокойно, запевает утром самый первый и заканчивает поздно вечером, когда остальные птицы уже замолкают. Мне нравится его почти идеальный внешний вид, неутомимое усердие в пении и покладистость характера.
Певчий дрозд непривередлив в еде. Хорошо ест мягкий корм, муравьиные яйца. Любит мучных червей, зофобасов, земляных червей, сверчков. Хорошо поедает белые ягоды дерена, красную бузину и другие мелкие ягоды, такие как жимолость, ирга, черемуха. Во второй половине июля, августе и сентябре ягоды являются почти основным кормом певчих дроздов и славок черноголовок, дополняю с десяток мучных червей и небольшую щепотку муравьиных яиц. Ни за что не откажется от мелконарезанных кусочков сладких фруктов.
Все дрозды любят подолгу плескаться в купалке, порой вымокая насквозь, а затем также долго просушивают свои перья, опуская крылья и хвост, постоянно встряхиваясь и поправляя клювом каждое вымытое перышко. При наружном содержании зимой, в сильные морозы необходимо следить за водными процедурами, иначе можно погубить птицу. Еще лучше заменить воду на свежий пушистый снег.
